– Да я и сам толком не знаю, – ответил он, пожав плечами, – что-то вроде привычки с детства. Видишь ли, мне временами бывает очень скучно, а в ее компании время пролетает быстрее. Если конечно она не говорит о себе, о нарядах, украшениях и прическах, о том, как трудно приходится, когда под платьем не видно новых туфель, – Юрвин улыбнулся, вспомнив о чем-то, – когда не пускает пыль в глаза, не жалуется на сестру и не крутиться перед зеркалом… В остальном такой веселой беззаботности и пренебрежения ко всем правилам больше ни у кого не встретишь.

Честнее и придумать было бы сложно.

Придется вернуться к королевской карете, проезжавшей несколькими минутами ранее мимо приятелей. Она неспроста появилась здесь. Заехав в ворота, ведущие во дворец, экипаж остановился у одного из входов. Из него вышел сам король Эррикас, а за ним королева или госпожа Регата, как ее называли за спиной. Среднего роста, обыкновенная молодая женщина с не слишком броскими чертами лица, с серо-зелеными, болотного цвета глазами и очень длинными, загнутыми кверху русыми ресницами, с такими же русыми, почти льняными волосами, вьющимися крупными кудрями. На ней было, по-видимому, весьма увесистое и пышное платье из темно-зеленого бархата, которое с трудом удалось вытащить из кареты. Войти они не успели. Навстречу высочайшим особам практически бегом вышел один из министров по внутренним вопросам, а за ним генерал Мэльс – полный мужчина лет сорока с хвостиком, с десятком орденов на груди.

– Ваше величество! – сказали они почти в один голос, – Чрезвычайно важная новость.

– В чем дело? – спросил король, ничуть не изменившись в лице.

Королева тем временем молча направилась во дворец, ее спокойная семейная прогулка как всегда окончилась неожиданными государственными делами супруга. К этому было не привыкать.

Оказалось, что службы разведки заметили нарушителя государственной границы. На этот раз дело было не шуточным, нарушитель, если это действительно он, являлся крайне опасным человеком. Король с приближенными собрались на закрытое совещание в кабинете. Послали и за принцем Торисом – единственным на тот момент прямым наследником трона, сыном короля. Торис был уже совсем взрослым молодым человеком и давным-давно привык, что государственные дела не обходят его стороной. Единственное, иногда не просто оказывалось сохранять в тайне услышанное на советах и собраниях, но с другой стороны, какой дурак в королевском дворце станет хранить секреты? Разве что король.

На внеплановом собрании царила атмосфера всеобщего напряжения, недоумения и от части испуга. Собравшиеся спорили, каждый пытался доказать свое, и никто ничего не слышал пока этот балаган не удалось утихомирить.

– Кто может поручиться, что это был именно он? – строго спросил король, оглядывая подчиненных. На несколько секунд все замолчали.

– Ваше величество, – наконец произнес министр, – точно этого утверждать нельзя, но некоторые из моих людей узнали его.

– Сколько именно?

– Человека четыре.

Еле слышный смешок пробежал по комнате.

– Они могли обознаться, – уверенно предположил король, – не стоит делать поспешных выводов.

– Вы совершенно правы, ваше величество, – согласился старый советник, – не думаю, что после изгнания кто-то вообще осмелится вернуться в Сардонию под страхом смерти.

– Но не стоит ровнять этого человека со всеми остальными! – резко возразил Торис.

Король прервал загоравшийся спор:

– Генерал, предположительно, сколько у него сторонников, если он осмелился вернуться?

– Должно быть, человек пятьсот как минимум, – был ответ. – Иначе, он сумасшедший.