– А почему их все-таки их называют «мордва»?

– Ты знаешь, Вилен, единого мнения по данному вопросу в науке до сих пор нет, потому что как историк сам понимаешь: нет никаких достоверных документальных подтверждений. Большинство ссылается на некоего готского историка Иордана, который в VI веке упоминает о народе Mordens. Но так ли это на самом деле – никто не знает. Хотя есть довольно устойчивая гипотеза, что этноним «мордва» происходит из древнеиранского корня и означает «человек» или «мужчина», но это только предположение и, как я уже сказала, документальных подтверждений на этот счет никаких, а гипотезы… – она помолчала, – была даже гипотеза, что мордва происходит от другого древнеиранского слова, похожего по звучанию, и означает «людоед».

– Мордва что, были каннибалами?

– Это вряд ли. Такие факты в науке отсутствуют. А что касается мордовского языка, про который ты спросил, теперь, я думаю, ты и сам ответишь на свой вопрос: это как раз языки двух этнических групп – мокши и эрзи, они относятся к волжской ветви уральской языковой семьи, из которой в IV тысячелетии до нашей эры выделилась финно-угорская языковая праоснова, куда, собственно говоря, входят финский, венгерский, эстонский, марийский, удмуртский и… Так ты все это можешь в библиотеке найти. Чего старушку тормошить, спать не даешь, заставил целую лекцию прочитать! – раздался в трубке смех.

– Да у меня немного необычный вопрос, уверен, что в библиотеке ответ на него так сразу не разыщешь. У меня на самом деле вопрос про мордовскую мифологию был. Вы, Таисия Михайловна, что-нибудь знаете про мордовскую мифологию?

В трубке на несколько секунд повисла пауза.

– Кое-что знаю, – немного обиженно ответила Таисия Михайловна, – более того, в Ленинградском университете я читала цикл лекций по духовной культуре угро-финских народов, где я подробно касалась в том числе их мифологии и устного народного творчества, и в частности мифологических представлений мокши и эрзи. Ты знаешь, очень любопытная и необычная у них мифологическая система. А что это тебя, историка, и вдруг на фольклор потянуло? – поинтересовалась Таисия Михайловна.

– Да нет, Таисия Михайловна, работаю в том же направлении, это просто товарищ попросил кое-что уточнить.

– Ну, присылай товарища, я его проконсультирую. Я ведь долго занималась этим вопросом, даже в свое время несколько раз ездила в Саранск на научные конференции по финно-угорским народам, встречалась с их местными учеными-этнографами, профессурой, краеведами, даже с художниками. Они серьезно относились к моим исследованиям, хотя и не во всем со мной соглашались, но в библиографиях обязательно до сих пор делают ссылки на мои публикации по данному вопросу.

– Это как раз, то, что надо, Таисия Михайловна! – обрадовался Вилен.

– Ну, давай, сформулируй вопрос, – Таисия Михайловна была явно рада появившейся возможности окунуться в мир науки и преподавания, несмотря на поздний час.

– Как я понимаю, в древности они были язычниками, – начал Вилен издалека.

– Я тебе больше скажу, коллега, христианизация мордвы началась довольно поздно. Только с XVI века на территории, где жила мордва, начали воздвигаться православные церкви. Мордва сопротивлялась христианизации отчаянно. Столкновения на этой почве носили порой весьма кровавый характер.

– Даже так? Не хотели, значит, креститься? – улыбнулся Вилен.

– Ну, скорее, я думаю, бились за свою свободу и независимость, против присоединения. Представляешь, они даже убили архиепископа рязанского Мисаила, который приехал туда с царской грамотой. Ну, а массовое крещение мордвы завершилось аж к середине ХVIII века.