Мы расположились перед корпусом. Притащили лавочки с террас, несколько бесхозных тумбочек, поставили кругом. Неля, Артём и Юра взяли гитары. Начался наш импровизированный концерт с «Вожатского вальса». Наших музыкантов охватило лирическое настроение, и мы спели несколько романсов и бардовских песен. Потихоньку стали собираться зрители. Старший отряд расселся на перилах наших террасок по праву ближнего соседа. Остальные стояли поодаль. На скамейках у дома персонала уселись взрослые.

Но собрались не только люди, но и комары, радостно почувствовавшие свежатинку. То с одной стороны, то с другой раздавались шлепки. Моё персональное отпугивающее средство действовало и здесь, но слабей, чем в городе. Комары пока не кусали, но жужжали тоненько прямо над ухом. Так что и я, вслед за остальными тоже начала отмахиваться.

Когда сгустились сумерки, Елена Семёновна сказала:

— Ну, что, ещё одну песню и расходимся. Неля, давай что-нибудь для души.

— Я исполню любимую песню моих родителей. Они были на фестивале, когда состоялась её премьера. Написал Олег Митяев, — сказала Неля, тронула струны и запела: — Изгиб гитары жёлтой ты обнимешь нежно…

Пронзительная, действительно трогающая душу песня, захватила слушателей.

— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, — разносилось над лагерем.

Последний припев пели вместе дети, вожатые, воспитатели, объединённые единым порывом. Когда отзвучал последний аккорд, раздались аплодисменты.

— Всё, всё, расходимся, десять минут до отбоя, — сказала воспитательница старшего отряда и принялась сгонять своих ребят и девчонок с наших перилл.

Расходясь, многие говорили спасибо за чудесный вечер. Елена Семёновна тоже отправилась к себе. Мы растащили по местам скамейки и тумбочки, стараясь быстрее закрывать двери, чтобы не напустить комаров. Нам расставаться не хотелось. Кто-то из мальчишек сказал, что хочется есть. Я вспомнила о хлебе из столовой. Все переместились на нашу половину. Чтобы не спалиться, свет включать не стали. Запаслась я, как суслик на зиму, по куску хватило всем.

— Давайте, кровати сдвинем, ляжем и поболтаем ещё, так все уместимся, — предложил Артём.

Парни, стараясь сильно не шуметь, сдвинули вместе все кровати. Разместились почти с комфортом. Артём лёг с краю, я оказалась между ним и Катей, стало тепло, уютно, и волнующе. Почти полная темнота — свет фонаря на столбе попадал на мужскую половину корпуса, — тишина и жаркое дыхания парня, который нравится, почти у моей щеки.

— Будем страшилки рассказывать? — шёпотом спросил Юра откуда-то с того края.

— Будем! — радостно согласилась Катя.

Вскоре мы говорили в полный голос, смеялись, а после того, как Юра закончил свою страшилку резким: «Отдай своё сердце», девчонки даже взвизгнули.

Неожиданно включился свет.

— Это что за безобразие? А ну быстро по местам! — раздался строгий женский голос. Проморгавшись после темноты, мы разглядели Ирину Ивановну, биологичку, нашу вторую сопровождающую.

— Нарисовалась, не сотрёшь, — прошипела мне на ухо Катя.

Парни стали выбираться из кроватей, а Ирина Ивановна продолжала выговаривать:

— Я ещё не поверила, когда Лариса Германовна на шум пожаловалась!

Вот кто нас сдал. Воспиталка старшего отряда. Кажется, «Шапокляк» её прозвали не из-за имени.

— Не забудьте забаррикадироваться, — сказала я Артёму.

— Надо и раньше было, — со вздохом ответил он.

— Умная мысля приходит опосля, — сказала Катя.

Ирина Ивановна пропустила парней и вышла последней. Мы растащили кровати, и перед тем, как лечь спать, поставили к двери, открывающейся внутрь, три тумбочки одна на другую.