– Ты?! – воскликнул он, отбросил лук наземь и устремился к Ладомире. – Не

побоялась прийти?! – не верил он своим глазам, пока не заключил девушку в свои жаркие

объятия.

– Боялась, ох как боялась… – призналась Ладомира. – Отец с меня завтра шкуру

живьём спустит… Ну и пусть… Мне теперь всё равно, лишь бы с тобой быть…

Лесьяр, охваченный желанием, поднял Ладомиру на руки и унёс в хижину.

В полночь из леса на поляну вышла Вила – осмотрелась. Факел догорал в треноге.

Неожиданно из хижины до неё донеслись девичий смех и голос Лесьяра. Вила метнулась к

окну, затянутому бычьим пузырём. Но разглядеть через него внутренне убранство хижины

ей не удалось. Тогда Вила прильнула к двери – та оказалась не запертой изнутри. Лесной

дух в образе прекрасной девы, незаметно проскользнул в жилище и притаился за

занавеской, отделявшей крохотные сени от горницы.

Взору Вилы открылся пылающий очаг. Подле него на шкурах нежились

обнажённые Ладомира и Лесьяр. Медовые косы девушки разметались по медвежьей

шкуре. Сама же она лежала, прильнув к груди охотника, утомлённая любовными ласками.

Неожиданно Вила ощутила укол ревности. Доселе она не придавала значения

увлечению охотником. Тем паче, что горожанки не часто захаживали в его хижину, ибо

слава о красавце охотнике, соблазнившем княгиню лютичей, шла впереди него. Теперь она

понимала: Лесьяр потерян для неё навсегда. И не привлечь ей охотника множеством

меркулов из своего потаённого сундука.

Вила также бесшумно, как и вошла, покинула хижину. Обернувшись, она плюнула

на дверь, и хотела было лишить по своему обыкновению Лесьяра в отместку мужской

силы. Но передумала и произнесла:

– Призываю кикимору, шишагу, полевого анчутку, бесов, оборотней, водяных,

леших – всю лесную нечисть в свидетели. Не будет для Лесьяра боле счастья. Пусть

погубит его любовь к Ладомире…

Вила перевернулась три раза на месте, плюнула через правое плечо и добавила:

– Ключ, замок, так тому и быть…

И ушла прочь.

Глава 4

Мокошь во славе великой приходишь к нам из Ирия, творя достаток детям своим.

Твои руки склоняются к нам плодовитыми ветвями. Улыбку твою видим в тепле осеннем.

Богатыми урожаями одариваешь нас и мы чтими кланяемся Земле святой – Мокоши –

кормилицы нашей. С любовью славим Тебя как дети верные твои.

***

Едва забрезжил рассвет, Ладомира попрощалась с возлюбленным и засобиралась в

городище.

– Батя хворостиной меня отхлещет, как пить дать, – сказала она, утопая в

объятиях охотника. – Ну и пусть… Теперь ничто не разлучит нас…

Лесьяр крепко поцеловал её в губы и сказал:

– В лесу в паре вёрст отсюда сохранилось древнее капище богини Лады. Когда-то

в нём совершались свадебные обряды. Позже хутора, что стояли вокруг него, пришли в

упадок, но капище – и алтарный камень и изваяние Лады стоят по сей день. Мы можем

принести жертву, к примеру, зайца, что символизирует плодовитость, найти пару

свидетелей и вступить в брачный союз. Тогда твой батя ничего супротив богини не

сделает.

Ладомира вздохнула.

– Так тому и быть, но только позже… Сейчас мне нужно уходить…

Девушка шла по лесу в направлении городища, дурные предчувствия терзали её

душу. Неожиданно перед ней явилась Вила. Ладомира вздрогнула, сердце её сжалось в

комок.

– Знаю, Ладомирой тебя кличут… – плавным голосом начала Вила. – Сколь раз

тебя в лесу видала… Думала – девчонка ещё… А ты, стало быть, для любви созрела…

Ладомира гордо вскинула подбородок, понимая, что перед ней – та самая Вила в

образе прекрасной девы, которая любилась с Лесьяром.

– Да хоть и так! – дерзко ответила девушка. – Я – человек! Лесьяр тоже! Ты ж

– просто дух.

Глаза Вилы блеснули ненавистью.