– Увы… – вздохнула я, вставая и направляясь к гейту. – Увы.

Гришенька, конечно, никуда не торопился. Катил свой маленький красный чемоданчик по гладким полам аэропорта, улыбался чему-то из-под огромных темных очков. Не забыл остановиться и купить кофе, пока проверяли наши посадочные.

– Это тоже с нами, – слегка раздраженно кивнул Ник в его стороны, увлекая меня в рукав, ведущий к самолету.

Мы прошли по узкому проходу между креслами под взглядами полностью забитого салона. Не самыми дружелюбными, надо сказать.

Мое место оказалось у окна, у Ника рядом, и он кое-как устроился, вытянув длинные ноги в проход. Гришенька ввалился в самолет в последнюю секунду – за ним сразу закрыли дверь.

Шумно потоптался по ногам в передних рядах, громко извинился в средних, одарил кого-то комплиментом, задев задницей, посюсюкал с младенцев – все это, не отпуская красного чемоданчика, который доволок почему-то до нас.

– Решил без багажа, только с ручной кладью! – обрадовал он нас, подхватывая его и пытаясь запихнуть на верхнюю полку.

– Почему ты опоздал? – холодно поинтересовался Ник.

– Разве я опоздал? – Гришенька сдвинул темные очки на лоб, но они упали снова на нос одновременно с чемоданом, который вновь скатился ему в руки с полки. – Я спецом зарегистрировался заранее, чтобы без меня не улетели! Ник, давай местами поменяемся?

– Зачем?

– Да там… – он оглянулся на свое место. – Ну, короче, нам с Ариадной надо дела обсудить!

– All passengers, take your seats and put your seat belts on immediately! – не выдержала наконец стюардесса, терпеливо ожидавшая, пока он справится с запихиванием на полку чемодана.

– Да подождите! – отмахнулся Гришенька. – Ник, давай!

– Я не собираюсь…

Стюардесса с приклеенной улыбкой резко дернула Гришин чемодан и ловким движением отправила его на полку, захлопнув ее с резким стуком.

– Can you take your seat, please, sir! – продолжая улыбаться, повторила она.

– Ник! Ты всех задерживаешь! – возмутился Гришенька. – Вставай, мое место тоже в проходе!

– Sir, please…

– Твою мать! – рыкнул Ник и взвился со своего кресла.

Вот так обычно это все и происходит с нашим пиарщиком.

Даже то, что неодобрительный взгляд стюардессы достался именно сдавшемуся Нику – было абсолютно закономерно.

Пока самолет выруливал на взлет, Гришенька устраивался на месте Ника, как у себя дома.

Снял пиджак, ботинки, расстегнул рубашку, надел на шею подушку, откинулся в кресле и с довольным вздохом достал из пакета бутылку пива.

Поколебался несколько секунд, снова вздохнул и протянул ее мне:

– Будешь?

– Нет.

Я постаралась вложить в ответ максимум своего отношения к ситуации, но если бы у Гришеньки было такое тонкое нервное устройство, чтобы это уловить, он бы еще в детсадовском возрасте ушел жить в лес к волкам.

– Кстати, дела было бы лучше обсудить с Ником, – намекнула я. – Стратегию, нетворкинг, бюджет, в конце концов!

– Ерунда, справимся! – отмахнулся наш пиарщик.

Я закатила глаза и отвернулась, высматривая темный затылок Ника на несколько рядов впереди. Он там уже с кем-то сцепился языком – рядом с ним оказалась симпатичная блондинка с довольно вызывающей грудью. Интересно, Гришенька специально решил подкинуть такой вкусный кусочек Нику?

Но тут блондинка сдвинулась, и я увидела у нее на руках пухлого младенца.

А, теперь понятно, почему он сразу прошел мимо своего места и отправился меняться с Ником. Нужны ему наши дела, как рыбке зонтик, заботился он только о личном комфорте.

Впрочем, я бы тоже поменялась. Добровольно. Лучше орущий младенец, чем наш любимый пиарщик, от которого к тому же несет смертельной концентрацией Dior Savage – самого модного и убойного парфюма последних лет.