Во мне, конечно, говорил чисто антропологический интерес.

Ведь всем известно, что большинство девушек тащится по рафинированным корейским юношам, кому может понадобиться европейского вида мужик, если не из любопытства. И только любопытства!

Я стиснула пальцами край стола и зажмурилась от предвкушения.

Какая предстоит волшебная поездка! Какая оказалась чудесная новость!

Вернусь к себе – чмокну Артема в щечку, реально заслужил!

– Гришенька с тобой? – встретил меня вопросом Ник.

– С чего бы? – изумилась я, подкатывая свой чемодан поближе.

Нашего проект-менеджера я заметила сразу, как вошла в аэропорт. Очень удобно, когда человек ростом метр девяносто пять. Издалека видно.

– Он опаздывает.

– Это все объясняет! Конечно, он опаздывает из-за того, что мы с ним едем вместе! – фыркнула я, оглядывая Ника с ног до головы и хмурясь.

Он выглядел как-то непривычно. На работу он обычно приходил в джинсах и толстовке, не особо выделяясь на фоне остальных. А тут…

Песочного цвета чиносы, белая рубашка-поло, накинутый на плечи свитер, лоферы на босу ногу. Не такая уж кардинальная смена стиля, но теперь он был похож на миллионера на каникулах, а не айтишника. Особенно в этих очках в черепаховой оправе.

А! Так вот в чем дело!

– Почему ты в очках? – удивилась я

– Потому что у меня плохое зрение, – Ник посмотрел на меня, как на идиотку. – Фролова, ты совершенно уверена, что не заразилась от Гришеньки тупостью половым путем?

– Ты никогда не ходил на работу в очках.

– На работе я в линзах, – терпеливо пояснил он. – А в самолете в них глаза сохнут.

– Тебе идет, – неожиданно для себя ляпнула я.

Ник хмыкнул и несколько секунд смотрел на меня нечитаемым взглядом.

Подошла наша очередь к стойке, и я хотела уже взгромоздить на нее свой чемодан, но Ник успел первым.

– Вы вместе? – Спросила девушка за компьютером.

– Да, да, давайте, – рассеянно ответил Ник.

Мой чемодан уполз по ленте, а он легко поставил на весы свой – кожаный, с медными уголками, стильный до невозможности.

Нам выдали посадочные, и мы отошли в сторону, оглядываясь.

– А если Гришенька не явится? – забеспокоилась я.

– Значит, останется в Москве, – отрезал Ник.

– А я?

– Что ты?

– Ну, тебе же не нужен переводчик, – пояснила я. – Какой тогда во мне смысл?

Он задумался на несколько мгновений, но буркнул:

– Посмотрим, – и мы отправились на паспортный контроль.

В чистой зоне я было дернулась в сторону дюти-фри, но Ник на своих длиннющих ногах так уверенно и быстро шагал вперед, что у меня не хватало дыхания, чтобы одновременно догонять его и окликивать. Ладно, обойдусь.

Но кофе все-таки ухватила под его неодобрительным взглядом.

– Лучше бы поспала в самолете. Десять часов лететь.

– Да, мамочка! – фыркнула я, высыпая в молочную пену два пакетика сахара.

Ник так высоко поднял брови, что они показались над верхнем краем очков.

– Прости, настроение хорошее, – попыталась оправдаться я.

– Да, на работе ты так не радуешься…

Да и ты на работе так не наряжаешься, проглотила я вместе с первым глотком.

Наш гейт уже открыли и туда тут же выстроилась очередь. Я было дернулась, чтобы присоединиться, но Ник так расслабленно продолжал сидеть в кресле, что я снова постеснялась. Только вертелась рядом, то вглядываясь в коридоры в ожидании Гришеньки, то бросая нервные взгляды на табло, то косясь на тающую очередь.

Вот уже и очередь рассосалась, и объявили, что заканчивается посадка, а пиарщика нашего все было не видать.

– Если он опоздает, – с еле заметными нотками ликования в голосе сообщил Ник, помахивая телефоном. – Марк обещал его уволить.