Раздался громкий гудок, и тогда Джейк заметил машины. Не ржавые старые машины, которые он иногда видел у «Регентства», когда забирал почту, а чёрные и сияющие, с большими тонкими шинами и верхом из тёмной ткани. Он однажды катался на чём-то подобном на карнавале, по рельсам. В городе что, ярмарка?

За гудками последовало ржание, и Джейк увидел, как из-за угла выезжает вереница повозок, запряжённых лошадьми. Вокруг них сновали люди на велосипедах. Ни на ком из них не было шлемов или забавных велошортов, которые когда-то носили мама с Джейми.

Послышался низкий рокот – по центру улицы катился трамвай. Он неспешно остановился на углу, и люди принялись запрыгивать внутрь и выпрыгивать наружу.

Джейк потряс головой. Может, в их квартале кино снимают? Но как им удалось так быстро устроить съёмочную площадку? С утра он не слышал, чтобы на улице что-то происходило.

Мимо окна пролетел голубь, и Джейк проследил за ним взглядом. У мальчика отвисла челюсть. Здания, стоявшие по бокам «Регентства», пропали, вместо них пространство заполнили церковные шпили, высокие деревья, стаи птиц, а вдали виднелись трубы, выпускающие в небо плотные клубы серого дыма.

Он что, спит?

У него галлюцинации?

Джейк повернулся и прислонился спиной к стене, а потом сполз по ней вниз и уселся на пол, крепко прижимая ноги к груди. Мозг изо всех сил пытался найти логику в том, что он видел, слышал, чувствовал.

За пару дней до этого он съел парочку новых пирожков Дилейни. Может, в них были какие-нибудь интересные секретные ингредиенты? Но всё выглядело, звучало и казалось совершенно реальным.

Однако это просто не могло быть реальным. Всё было слишком неправильно, слишком странно. Он просто закроет глаза – и окажется в своей комнате. В своей собственной комнате. В своей комнате в «Регентстве». Никогда в жизни ему не хотелось этого настолько сильно. Джейк зажмурился так крепко, что почувствовал, как глазные яблоки прижимаются к векам. Он свернулся в клубочек на полу и погрузился в глубокий сон.

***

Топ.

Топ.

Топ.

Джейк проснулся от звука шагов по деревянному полу. Он медленно поднял голову и вытер с губ и щеки ниточку слюны. Сколько он проспал?

Шаги приближались.

– Мам? – Джейк открыл глаза.

Над ним нависала Бет.

– Хм-м, – протянула она, постукивая ногой. – Значит, вот это твоя квартира? Очень миленько. А где твои родные? Твои вещи?

Джейк заставил себя сесть. Во рту у него пересохло, а голова до сих пор была словно в тумане.

– Говорю же тебе, я здесь живу. Тут, наверное, ремонт, и мама переехала, пока работы идут. – «Или ей пришлось съехать, чтобы дом разобрали по кусочкам», – мысленно добавил он.

– Ну-ну. – Бет выпрямилась и скрестила руки на груди. – Видишь ли, дело вот в чём – этот этаж не закончен, потому что его не собираются заканчивать. Мистер Уильямс прекратил работать над этим зданием, с тех пор как…

– С тех пор как что?

Бет стиснула губы и помотала головой.

– Неважно. Я пытаюсь сказать, что на этом этаже никто никогда не жил, и пока что-нибудь не изменится – никто не будет.

– Но я тут ЖИВУ.

Девочка нахмурилась.

– Послушай, Джейк. Я знаю, какие люди сюда приходят. Люди, которым больше некуда пойти. Не нужно мне врать.

– Я не вру! И я знаю, почему люди тут живут. Говорю же, я помогаю Дэнни не дать этой дыре развалиться окончательно.

– Дыре? – Бет нахмурилась.

– Прости, – сказал Джейк. – Знаю. Этот дом – «тайное сокровище». Или был им.

– Был?

– Уверен, когда-то тут было здорово. Дэнни мне постоянно об этом твердит. И мама тоже вроде как.