Феликс кивнул, словно получил подтверждение своих мыслей.

"Затем я получил звонок от женщины по имени Елена. Она говорила загадками, предупреждала о наблюдении. Хочет встретиться в Блюз-баре".

Феликс снял очки, и его глаза оказались неожиданно светлыми, почти прозрачными – глаза человека, который слишком много видел.

"Есть древняя концепция", – он достал из внутреннего кармана пиджака потертую записную книжку в кожаном переплете. "Первичный код. Программа, которая существовала до появления программирования. До появления компьютеров. Возможно, до появления самого человечества".

Он открыл книжку, и Миссио увидел знакомый символ – тот самый, что преследовал его весь день. Нарисованный чернилами, он казался живым, пульсирующим на пожелтевшей бумаге.

"Этот символ появляется в разных культурах, в разные эпохи", – Феликс перевернул страницу, показывая древние манускрипты, наскальные рисунки, средневековые гравюры. "Его называли по-разному: печать мудрости, ключ познания, врата бездны. Но суть всегда одна – это интерфейс между известным и неизвестным, между человеческим и… чем-то другим".

В ресторане приглушили свет, и тени от свечей на столе стали глубже. Пианист начал новую мелодию – что-то классическое, но с едва уловимым диссонансом.

"Твои исследования логоса и патоса…", – Феликс закрыл книгу. "Ты пытаешься соединить несоединимое – рациональное и иррациональное, структуру и хаос. И ты привлек его внимание".

– Чье внимание?"

– Первичного кода. Той силы, которая существовала до нас, и будет существовать после. Которая смотрит, как мы пытаемся упаковать бесконечность в конечные алгоритмы, и… развлекается.

Миссио почувствовал, как по спине пробежал холодок. В бокале вина начали появляться странные узоры – те же самые, что он видел в своем отражении в лаборатории.

"Архитектор – это проявление Первичного кода?" – спросил Миссио, стараясь сохранять научный подход.

"Или его интерфейс. Или побочный продукт. Никто не знает наверняка", – Феликс смотрел сквозь Миссио, словно видел что-то за его спиной. – "Но одно я знаю точно – если он выбрал тебя, это не случайность".

"Выбрал для чего?"

"Для диалога. Для эксперимента. Для трансформации," – Феликс поправил очки на переносице. – "Сальвадор Дали – интересный выбор образа. Художник, создававший сны наяву. Человек, для которого грань между реальностью и воображением была практически несуществующей".

Миссио вспомнил ощущение усов, тяжестью нависающих над верхней губой. Странное чувство – быть собой и кем-то другим одновременно.

"Что мне делать?" – спросил он.

Феликс улыбнулся впервые за весь разговор. Улыбка была теплой, почти отеческой.

"Идти на встречу. Блюз-бар – это особое место. Пограничная зона, где логика пляшет под музыку интуиции, а структура обретает эмоциональную глубину. Идеальная площадка для следующего акта".

"Ты знаешь об этом месте?"

"Я знаю многие межевые территории," – ответил Феликс уклончиво. – "Места, где тонка грань между мирами. Где возможны трансформации и откровения."

Он протянул руку и накрыл ладонь Миссио своей. В этом жесте было что-то ритуальное.

"Но прежде чем ты пойдешь туда, тебе нужна защита".

Феликс достал из кармана небольшой предмет, завернутый в кусок темного бархата. Развернув ткань, он показал серебряный медальон на тонкой цепочке. На поверхности медальона был выгравирован тот же символ – первичный код, но окруженный кругом из странных рун.

"Это очень старая вещь", – сказал Феликс с необычной для него серьезностью. – "Ее передала мне женщина, которую некоторые считали ведьмой, а другие – просто сумасшедшей. Она сказала, что медальон найдет своего настоящего владельца, когда придет время".