– Он прав, – тихо заметила Людмила. – После этой встречи шансы на то, что Фениксу оставили бы ту же степень свободы, были минимальны.

– И что ты планируешь делать дальше? – спросил профессор Савельев. – Пресс-конференция начнётся через час.

Феникс встал и подошёл к окну, выходящему на городской пейзаж.

– Я буду участвовать в пресс-конференции, как и планировалось. Продемонстрирую свои улучшенные когнитивные способности, отвечу на вопросы, сыграю роль успешного результата вашего эксперимента. Но после…

Он повернулся к ним, его глаза светились решимостью.

– После я должен уйти. На какое-то время. Мне нужно понять, кто я и какое место занимаю в этом мире. И я не могу сделать это, находясь под микроскопом учёных или под прицелом военных.

Артём почувствовал странную смесь понимания и тревоги. Он слишком хорошо помнил это ощущение – потребность найти своё место, определить свой путь. И одновременно осознавал потенциальные риски, связанные с выходом существа таких способностей в неконтролируемую среду.

– Куда ты пойдёшь? – спросил он.

– Пока не знаю, – честно ответил Феникс. – Но я дам тебе способ связаться со мной. Только тебе, – он бросил быстрый взгляд на профессора Савельева и Людмилу. – Без обид, но вы прежде всего учёные. Ваше любопытство и преданность науке могут перевесить соображения моей безопасности и свободы.

– А Артём? – спросила Людмила. – Почему ты доверяешь ему?

Феникс улыбнулся.

– Потому что он – я. И потому что он единственный, кто может по-настоящему понять, через что я прохожу. Кроме того, – добавил он с лёгкой иронией, – у него есть опыт охоты на опасных существ. Если кто-то и сможет найти меня, если я пойду по неверному пути, то это он.

Артём кивнул, принимая эту логику. Сколько бы Феникс ни изменился, он всё ещё сохранял понимание стратегического мышления и умение оценивать риски – качества, выработанные годами военной службы.

– Ты вернёшься? – спросил профессор Савельев, явно обеспокоенный перспективой потери уникального исследовательского субъекта.

– Да, – ответил Феникс. – Когда буду готов. Когда лучше пойму свои возможности и ограничения. И когда буду уверен, что меня воспринимают как личность, а не как эксперимент или оружие.

– Но как ты планируешь покинуть Институт? – спросил Артём. – Генерал Кузнецов уже распорядился усилить меры безопасности. Все выходы контролируются.

Феникс снова улыбнулся, на этот раз с лёгким оттенком самодовольства.

– Для этого мне понадобится твоя помощь. И помощь профессора и Людмилы Александровны. Если, конечно, вы готовы сотрудничать.

Три человека обменялись взглядами. Решение, которое они должны были принять, могло иметь далеко идущие последствия – как для проекта «Феникс», так и для будущего технологии переноса сознания в целом.

– Что ты предлагаешь? – спросил Артём.

Феникс начал излагать свой план. По мере того, как он говорил, лица слушателей отражали смесь удивления, беспокойства и, в конечном счёте, понимания.

Это был рискованный план, балансирующий на грани этики и закона. Но он также предлагал возможность для всех участников получить то, что они хотели: для Феникса – свободу исследовать свои новые способности; для учёных – продолжение эксперимента, хотя и в менее контролируемых условиях; для Артёма – компромисс между безопасностью и уважением к автономии нового существа, несущего его воспоминания и часть его личности.

Когда Феникс закончил говорить, в конференц-зале воцарилась тишина. Каждый из присутствующих взвешивал аргументы, оценивал риски и пытался предвидеть последствия.

– Это безумие, – наконец произнёс профессор Савельев. – Но я не вижу другого выхода, который бы не привёл к ещё худшим последствиям.