– Но вы же говорили, что не знаете, куда идти, и мы направляемся в деревню. – Рина попыталась поймать спутника на противоречии.

– И это правда, но у меня есть подозрения, что дорога будет дальней, хотя и начнётся в деревне.

«Нет, всё равно не то».

– Вы постоянно так странно говорите, не очень понятно! – с опаской сообщила Рина.

Если бы она прислушалась к своим ощущениям, то поняла бы, что Дон напоминает ей иностранца, прожившего в чужой стране лет двадцать и ставшего почти неотличимым от местного жителя, если специально не присматриваться.

– Мне даже заявляли, что я дурю людям головы, – сознался Дон.

– Правда?

– Чистая правда. Но я бы на вашем месте не стал обсуждать это с человеком, про которого такое говорят.

– Ну вот, вы опять!

– Некоторые люди так считают, это правда. Дурю ли я головы на самом деле? Надеюсь, что нет! Но я могу понять людей, которым так кажется, – пояснил Дон.

Видя, что её собеседник спокойно признал свою странную манеру изъясняться, Рина пошла дальше:

– Вышло, как будто это я мула выпросила. Вы так всё хитро повернули!

– Вы на меня за это сердитесь?

Убеждение, что надо говорить правду, встретилось с убеждением, что злиться на людей нехорошо.

– Я не знаю, – решилась признаться девушка и умоляюще посмотрела на Дона.

– Что именно вам не нравится?

– Теперь у меня есть краденый мул, полученный нечестно.

– Дважды краденный мул?

– Да, наверное.

– И всё это организовал я?

– Получается, что так.

– Мул действительно краденый, но он был бы таким и без нас. Можете думать, что мы просто избавили его от неприятного общества Влада. Что же касается «нечестно», то вы всю ночь слушали его болтовню, хотя никто не принуждал. Мне кажется, мула вы заслужили.

– Но это было интересно! – возразила Рина.

– Несомненно, было. Как вам, так и ему. По крайней мере, у этого индюка появилась возможность распустить перья и побыть какое-то время павлином. Сделать девушке щедрый подарок в виде мула было вполне в духе нашей беседы.

– Это же неправда, не щедрый же!

– Влад, конечно, уцытакль тот ещё, но главное, чтобы он сам в это верил. Не могли же мы ограбить грабителя!

– Нет?

– Нет, обменяли мула на хорошее настроение.

Во всём этом логическом построении ощущался подвох, но Рина никак не могла его ухватить и выразить.

– Но мы же на это повлияли!

– Конечно, мы же там были.

На этом тема казалась исчерпанной. Дон молчал. Рина блуждала в мыслях, цепляясь ими за детали проползающего мимо пейзажа и возвращаясь время от времени к мулу и Дону. Ощущение чего-то неправильного и неуместного постепенно растворилось, и, когда через несколько часов Дон предложил выбрать для животного кличку, Рина с облегчением согласилась и предложила имя Фёдор, потому что «ну вы посмотрите на эту морду».

С появлением имени мул ещё меньше стал восприниматься как краденое имущество и превратился в субъекта путешествия, хотя для самого Фёдора мало что поменялось, разве что дни на привязи сменились привычным размеренным шагом под грузом навьюченного добра.

Дон, как и Рина, тоже проехался на Фёдоре, но не от усталости, а скорее удовлетворяя желание девушки. Единолично пользоваться мулом ей было неловко, но она согласилась на честную очерёдность.

На подступах к деревне Дон неожиданно притормозил Фёдора и спешился. Рина уже успела подумать, что дальше она пойдёт одна – неизвестно почему, – но Дон продолжил путь уже пешком.

– Не хочу въезжать в населённый пункт на осле, – ответил спутник на незаданный вопрос. – Дурная примета.

Деревня никак не отреагировала на появление Дона; про отшельника в соседнем лесу ходили смутные слухи, но никто точно не знал, как он выглядит. Смит нашёлся в кузнице. Он уныло выстукивал какую-то железку и, увидев Рину, с радостью бросил работу и кинулся обнимать дочку.