Нет, выбраться из неожиданно большого озера мне не удалось. Потому что океан – а это был именно океан – услужливо поймал меня в пузырёк и потащил вниз. К неопознанному объекту, который я с натягом мог назвать подводной лодкой. Большой жёлтой подводной лодкой с открытой многоуровневой галереей вдоль бортов и какой-то геранью в окнах. Нормальных таких наземных окнах с рамами по двенадцать прямоугольничков и занавесками. Меня шлёпнули на галерею, прямо под дверь. Я понял это как приглашение и зашёл.

Пузырёк исчез. Вода за мной не полилась, да и я сам оказался совершенно сухим. Впереди простирался узкий коридор с редкими картинами в рамках и уже знакомыми ковровыми дорожками. Только эти были уже поновее, в голубую и оранжевую полоску. Людей я не нашёл; долгое время всё выглядело пустынно, но хотя бы без пыли. Моими спутниками были люстры в забавных абажурах, чередующиеся с длинными прямоугольными лампами без изысков, внезапные скопления цветов в разнообразных кадках и одинаковые деревянные двери. Среди них попалась одна приоткрытая, за которой я рассмотрел расслабленно откинувшегося в кресле человека. Он держал в руках керамическую чашку и с кем-то разговаривал.

– Прошу прощения… – Я выждал паузу, давая им возможность меня остановить, и вошёл. – Я ищу Магистра Лейна. По поводу работы.

Передо мной были трое, компактно уместившиеся вокруг маленького чайного сервиза. Один из них, кого я увидел первым, приподнял бровь. Другой, более коренастый, сидящий от него через стол, громко фыркнул в чашку, вызвав неодобрительные взгляды товарищей. Они были довольно сухощавые, одетые в светло-коричневую форму с рукавом до локтя. Все с короткими светлыми волосами какого-то коричнево-серого оттенка.

– Армия? – Из угла за дверью высунулся ещё один, и я почувствовал болезненную разницу в росте: я едва доставал ему до плеча.

– Ну не Архив же? – усмехнулся коренастый.

– Идём. – Четвёртый мягко толкнул меня в коридор. – Синее ведро, во-он там, видишь? – Я вытянулся вверх, насколько смог, и всё же выхватил нужный предмет взглядом. – Из него торчит какая-то пальма. Возле неё поворот налево, голубая ковровая дорожка. Иди по ней, по правой стороне пропустишь пять коридоров, в шестой заворачивай, там такой же ковёр. Вот по нему до конца, и упрёшься в дверь. Тебе туда. Понял?

– Ага, спасибо.

– Заблудишься – обращайся. Если, конечно, найдёшь дорогу обратно.

Он почти закрыл дверь, когда я спросил:

– А что это всё-таки за место?

– Лодка, – лаконично ответил лейниец. Из-за двери кто-то добавил:

– Нет, это – центр яичницы!!!

Тишина коридоров нарушалась только моими гулкими шагами. Разноцветные ковры разбегались змейками, и это было единственное средство, чтоб ориентироваться между похожими обшитыми деревом стенами. Конечно, все они были разными: какие-то с полками, картинами или зашторенными окнами в помещения, какие-то – усыпанные разноцветными открытками, но я терялся в этой мешанине. Оставалось только смотреть под ноги и твердить про себя маршрут. Несколько десятков пройденных дверей могли перевалить и за сотню, когда я, наконец, упёрся в ту, о которой говорили.

Внешне она ничем не отличалась от остальных. Тёмная, с простыми рельефами и потёртой ручкой крючком. Никаких табличек, государственных символов и прочих указателей, что тут обитает самый важный человек на планете (планетах, если учитывать, что в Лейнийское Объединение входят вроде как сто семьдесят с чем-то миров). Разве что давящий полумрак из-за неработающей лампы заставлял немного съёжиться.

Я постучал. Мне не ответили. И снова не ответили. Дверь не поддавалась. Я прошёлся до светлой части коридора, вернулся и с некоторым раздражением постучал снова.