В связи с усилением современных исследовательских тенденций к применению более строгих, точных методов высказываются опасения по поводу превращения всего сложного, многообразного в культуре в информацию, поиск логики, функций и структур. Сциентизм (от лат. scientia – знание, наука), т. е. представление о научном знании как наивысшей ценности и определяющем факторе ориентации человека в мире, починяет себе даже сферы, выходящие за рамки строгой логики, рационального, принадлежащие к чувственному, в частности искусство. Все становится «типом рациональности» – миф, религия, мораль, искусство. Все трактуется как «полезное», «целесообразное», а значит – рациональное.

Усиливается интеллектуализм во всех сферах искусства – живописи, музыке, литературе, кино, наиболее ярко проявляющийся в современном искусстве – абстракционизме, концептуализме. Объект как бы растворяется в формулах, соотношениях цвета, геометрии, недосказанности. Главным становится не содержание явления, которое изображено на картине, а внутренняя совокупность структурных форм, создающих определенное напряжение. Несколько иронично об этом писал Ю.М. Лотман: «Всякий процесс чувственного освоения также можно представить как процесс получения информации. Вероятно, с определенной степенью огрубления чувственное наслаждение можно было бы определить как получение информации из несистемного материала… Представим, например, в качестве текста кусок съедаемой пищи. Весь процесс его употребления может быть разбит на этапы взаимодействия с нервными рецепторами, кислотами, ферментами».[18]

Содержание человеческой жизни не исчерпывается рациональной, логической стороной. Нельзя заменить все чувства информацией. Пределы ставит природа человека («первая природа») и принципиальная непостижимость чувственного, интуитивного, неповторимого в переживании мира. Можно смоделировать интеллект, но не творческие способности; смоделировать человека, но не личность. А. Эйнштейн на вопрос, все ли можно описать с помощью методов естественных наук, ответил, что можно, однако не имеет смысла. Как не имеет смысла излагать «симфонию Бетховена в виде кривой, выражающей изменения давления воздуха».[19]

Проблема – в границах применимости такого подхода. Следует подчеркнуть, что наибольшей достоверности можно достигнуть, используя методы по принципу дополнительности, сформулированному Нильсом Бором, исключающему абсолютизацию какой-либо одной точки зрения.

В зависимости от критериев структурирования картина может выглядеть по-разному. Мы представим три варианта.

Если за основу этой процедуры принять познавательное направление, сферу или область, в рамках которой накапливалось знание о культуре, то тогда можно выделить (в соответствии с логикой становления) следующие пласты исследований:

– историко-культурологический;

– философско-культурологический;

– социально-культурологический;

– гуманитарно-культурологический;

– собственно культурологический, интегративный.

Если в качестве критерия выбрать основные компоненты предмета культурологии, то структура дисциплины будет выглядеть следующим образом (рис. 1.5):

– онтология культуры: многообразие ее определений и ракурсов познания, социальных функций и параметров;

– гносеология культуры: основания культурологического знания и его место в системе наук, внутренняя структура и методология;

Рис. 1.5. Структура культурологического знания

– морфология культуры: основные параметры ее функциональной структуры как системы форм социальной организации, регуляции и коммуникации, познания, кумуляции и трансляции социального опыта;