Как отмечает Гарбер, летописец истории гениев в XVIII веке Джозеф Аддисон отмечал два их типа, популярные в начале 1700-х годов: «природные» и «ученые». Божья искра может ярко проявиться в раннем возрасте, но способности можно развить с помощью трудолюбия (или того, что я называю эффективными усилиями). В наши дни мы фокусируемся почти исключительно на первом, чуть ли не идеализируя одаренных людей. Вот почему «культура гениев» звучит так привлекательно на первый взгляд.

Я спросила Кэрол Дуэк, откуда, по ее мнению, берется наша любовь к гениям. Она ответила: «Думаю, в основном это связано с иерархией, ибо власть имущим, рожденным в привилегиях и получившим образование в престижных школах, требуется обоснование, почему они лучше».

Профессор психологии из Стэнфорда Клод Стил высказывает аналогичную идею: «Очевидно, это корень идеологии, поддерживающей власть и привилегии. Если у вас это есть – оно есть. Если у вас этого нет – вам не повезло. Если я гений и обладаю выдающимися способностями, это гарантирует определенный статус, дает ощущение исключительности, осознание, что другие люди могут быть не в состоянии достичь того, что вы считаете для себя само собой разумеющимся». Клод добавляет, что такой тип мышления «легитимизирует и стирает привилегии»: «Реальность такова, что я стартовал с хороших позиций и поэтому преуспел. Благодаря гениальности мне не нужно размышлять об этом – я просто могу считать, что обладаю даром».

Проведенное мной исследование показывает: мышление гениев помогает сохранять статус-кво. Больше всего выигрывают от него немногие, которых считают звездами. Сознательно или бессознательно, они заинтересованы в сохранении существующего положения. С тех же, кто не удостоился высокой чести, при этом снимается напряжение: если я не тот, у кого это есть, то какой с меня спрос?

Если уж мы так стремимся создать культуру гениев, возможно, определенная логика в этом есть. С гением у руля – и со светилами в руководстве – мы должны быть чрезвычайно успешными, не так ли? Однако, согласно результатам моих исследований, совсем не так.

По иронии судьбы, как вы увидите в последующих главах, культуры фиксированного мышления порождают как раз меньше гениев – то есть демонстрируют гораздо меньше инноваций, креативности, устойчивого роста, стабильных результатов и так далее. Энтузиазм, готовность идти на риск ради значительной идеи или прорыва, желание сотрудничать с коллегами (ближайшими или из других секторов) могут быть подавлены установкой «обоснуй и выполни», основанной на стремлении к совершенству без усилий и насаждаемой культурой гениев.

Напротив, акцентируясь на сложных решениях, возможностях и целенаправленных усилиях, культура мышления роста (культура саморазвития) иногда может казаться более требовательной. В организациях, где обучение происходит непрерывно, всегда есть условия для совершенствования и стремления к новым горизонтам.

Мышление роста часто ошибочно воспринимается как более мягкая и менее строгая среда; представляется, что в культурах роста лидеры лучатся теплотой, демонстрируют позитивное отношение и оказывают бесконечную эмоциональную поддержку, вознаграждая больше усилия, нежели результаты. Но и это не подтверждается моими открытиями.

Было установлено: студенты колледжей не воспринимают занятия преподавателей, поддерживающих культуру мышления роста, как более легкие, а самих преподавателей – как менее строгих. Эти занятия описываются как довольно сложные, а иногда просто раздражающие. Преподаватель, который придерживается мышления роста, транслирует студентам, что нужно учиться и расти, прикладывать еще больше усилий. Таких педагогов не устроит, если хотя бы один из студентов достигнет в обучении плато; они настаивают на необходимости совершенствоваться постоянно, даже если кто-то вполне преуспевает. С позиции студентов, это не всегда приятно. Но в долгосрочной перспективе это, как правило, ценится – потому что позволяет получить больше знаний и добиться серьезных успехов.