– Сбросили?

– Сама. При свидетелях. На вечеринке все были под кайфом. Девчонка знай твердила о полете в Англию, у нее была навязчивая идея встретиться с королевой. Внезапно забралась на перила балкона, заявила, что летит к королеве, – ну и, в общем, слетала. К счастью, в это время внизу никого не было. Хотите взглянуть на других?

– Хочу промочить горло в ближайшем пабе, если не возражаете.

– Не возражаю. – Он улыбнулся, но на лице не было даже тени веселья. – «Каминная ван Гельдера». Это недалеко. У меня есть причина.

– Причина?

– Увидите.

Мы попрощались и поблагодарили развеселого начальника морга, которого, похоже, так и подмывало сказать: «Возвращайтесь поскорее!»

Небо с раннего утра было пасмурным, а теперь еще и посыпались крупные капли. Восточный горизонт окрасился в синевато-багровые тона, навевая смутную тревогу. Нечасто бывает, чтобы погода так точно отражала мое настроение.

«Каминная ван Гельдера» могла бы послужить примером для большинства известных мне английских пабов – оазис живости и бодрости в царстве проливного дождя. Здесь, в тепле и домашнем уюте, о дожде напоминали только хлещущие по окнам струи. Мебель – массивная голландская; мягкие кресла. Впрочем, у меня особая любовь к креслам с пышной набивкой: в них ты не так бросаешься в глаза, как если сидишь на жестком стуле. На полу красновато-коричневый ковер, стены выкрашены в разные теплые пастельные оттенки. Камин – каким и должен быть камин.

Ван Гельдер, как я с одобрением заметил, задумчиво изучал разнообразное содержимое застекленного винного шкафа.

– Итак, – заговорил я, – вы возили меня в чертов морг с определенной целью. И что же это за цель?

– Не цель, а цели. Первая: убедить вас, что тут у нас проблема ничуть не менее остра, чем в вашей стране. В морге еще с полдесятка наркоманов, и неизвестно, сколько из них умерло естественной смертью. Ситуация не всегда так плоха, эти смерти приходят волнами, но все равно нельзя мириться с гибелью людей, причем в большинстве своем молодых. А сколько на каждого мертвого наркомана приходится еще живых, обреченных, на улицах?

– Хотите сказать, что у вас даже больше, чем у меня, оснований находить преступников и избавлять от них мир? И что мы атакуем общего врага, центральный источник наркотиков?

– Одна страна – один король.

– А вторая цель?

– Доказать, что предостережение полковника де Граафа следует воспринимать серьезно. Эти люди абсолютно безжалостны. Если чересчур настойчиво их провоцировать, если подойти к ним слишком близко… Вы заметили, что в морге есть свободные столы?

– Как насчет выпить? – спросил я.

Снаружи, в коридоре, зазвонил телефон. Ван Гельдер пробормотал извинение и пошел отвечать. Едва за ним закрылась дверь, отворилась вторая и в комнату вбежала девушка лет двадцати с небольшим, высокая и стройная, одетая в цветастый, расшитый драконами домашний халат почти по щиколотку. Она была очень красива, с локонами цвета льна, овальным личиком и огромными фиалковыми глазами; взгляд этих глаз казался одновременно смешливым и пытливым. В целом же она выглядела настолько сногсшибательно, что я не сразу вспомнил о приличиях и выбрался из кресла; это было непросто, учитывая его пещерную глубину.

– Привет, – сказал я. – Пол Шерман.

Не слишком оригинально, но ничего получше мне не пришло в голову.

Будто смутившись, девушка пососала кончик большого пальца, а затем обнажила в улыбке идеальные зубы.

– Я Труди. Английский не очень хорошо говорю.

Зато никто из тех, кто на моей памяти плохо говорил по-английски, не делал это таким чарующим голосом.

Мою протянутую руку Труди словно не заметила; она прижала ладонь ко рту и застенчиво хихикнула. Я не привык к тому, что надо мной смеются застенчивые девицы, а потому не без облегчения услышал звук опущенной на аппарат трубки и голос ван Гельдера с порога: