Я общалась с одноклассниками в чатах и соцсетях, научилась понимать их своеобразный сленг и неоднозначный юмор, но не могу сказать, что кто-то из них мне стал по-настоящему интересен. Я совершенно не понимала их страданий по поводу закрытия McDonald’s, Starbucs или Reebok. А Виктор все также был неразговорчив, нелюдим и не признавался в том, что написал мне записку. Несколько раз я собиралась прямо спросить его об этом, но мне так и не хватило смелости…

Я отчаянно хотела с кем-то подружиться. Я чувствовала эту потребность также сильно, как холод или жажду, и мечтала расстаться с тягостным, прилипшим ко мне одиночеством. А для этого мне был необходим близкий друг…

В один из субботних дней мы с Соней собрались на рынок, а после этого – в магазин, чтобы купить мне кое-что из одежды. Мы вышли на лестничную площадку, и пока Соня закрывала дверь на оба замка, я услышала, как кто-то торопливо вошел в наш подъезд. Я услышала женские голоса, которые, очевидно, начали спорить еще на улице, но и до нас с Соней долетел отрывок из их пылкого разговора:

– По-твоему я плохо играю?! Ну, спасибо! Твое мнение мне вообще не интересно, ты не эксперт! – резко сказал звонкий молодой голос. – Даже если сейчас у меня ничего не получается, то в один прекрасный день обязательно получится! Вода камень точит! Я буду работать больше всех – ты меня знаешь! – и когда я наконец выйду на сцену, мне будет рукоплескать весь зал! А тебе будет стыдно за свои слова!

– Ты попусту теряешь время! – отозвался другой женский голос. – Приятной внешности для актерской карьеры недостаточно. Нужно иметь талант! Да и что хорошего в этой профессии?! Она порождает лишь самодовольство и тщеславие. Займись чем-то другим, в чем сможешь преуспеть. Я ведь добра тебе желаю, доченька…

– Актрисами не рождаются, а становятся! – живо возразил молодой голос. – Не тебе учить меня как преуспеть в жизни! Я больше всего на свете не хочу быть твоей копией! Посмотри на себя, на свою жизнь! Ты же ничего не добилась! Все твои достижения – это партия в церковном хоре!

– Ну, зачем ты так?! – чуть слышно всхлипывала женщина, и я невольно почувствовала к ней жалость.

Они прошли мимо нас, и я смогла хорошо рассмотреть наших соседей, которых раньше почему-то не встречала. Мать была довольно высокой худощавой женщиной лет сорока. Она была одета в нелепо длинную широкую юбку, а вокруг ее тонкой шеи была повязана темная косынка в цветочек. В ее светлых глазах застыла какая-то глубокая, неизменная тревога, и я подумала, что это лицо очень редко улыбается.

Но ее дочь была удивительно красивой девушкой. Ее лицо словно впитало в себя все краски лета. Со стороны казалось, что только белые кроссовки на толстой подошве удерживают на земле этого прекрасного ангела, место которому не здесь, на земле, а в райских кущах – среди себе подобных.

На мгновение я представила, как нелепо я бы смотрелась рядом с ней – тощий, нескладный утенок, которому лишний раз не хочется смотреть на себя в зеркало, в тени великолепной жар-птицы.

– Только не надо мне говорить про обстоятельства! – безжалостно дерзила дочь, не смущаясь тем, что их с матерью подслушивают. – Мне помешало одно, другое, третье… Ты – бесхребетная мямля! Вот и все!

Мать ничего не ответила, только щелкнул замок где-то на верхнем этаже.

– Ты слышала эту неблагодарную соплячку?! – нахмурив брови, спросила Соня. Ее лицо стало пунцовым от возмущения.

– Да.

– И что ты об этом думаешь?

– У нее есть мечта, – осторожно сказала я, не желая выбирать чью-то сторону. Я никогда не судила людей, ничего о них не зная.