– Я тут, Ксения Олеговна, спас тебя от штрафа, – хмыкнул он довольно. И когда Евина начальница подняла на босса такой же изумленный взгляд, как и у ее подчиненной, заметил деловито: – Съел пирожки и выпил кофе, принесенные новым сотрудником. Видимо, девочку никто не предупредил, – пробурчал добродушно и, глянув на часы, буркнул ворчливо: – Через пять минут планерка. Жду вас обеих.

– Наверное, это связано с тем левым письмом, – охнула Ксения. – Обычно на все планерки ходят лишь начальники отделов. Рядовых сотрудников, даже когда они замещают руководство, никогда не зовут.

– Странно, – только и смогла вымолвить Ева. – Я вас так подвела с этими пирожками…

– Все обошлось, – отмахнулась Ксения и принялась искать ежедневник. – Все старые я раздарила, а новые еще никто не выдавал, – досадливо пробормотала она. – Бери лист бумаги и ручку. Пойдем, а то влетит за опоздание…

Всю планерку Агафонов исподволь разглядывал новенькую юристку. Маленькая кошечка сидела опустив глаза долу, деловито положив перед собою несколько листов, свернутых пополам, и ручку. Ему вдруг захотелось вызвать Ольгу и отчихвостить ее по первое число. Отпустить пару шуточек, что скоро сотрудники холдинга начнут писать на туалетной бумаге. Он вовремя сдержался. Во-первых, из-за праздника, а во-вторых, не хотелось при всех вгонять в краску Еву. Агафонов, которому перед началом планерки доложили о замене Бестужевой другой, более талантливой актрисой, осклабился, представляя Еву в расшитом полупрозрачном лифчике и таких же шальварах.

«Чтоб тебе скиснуть, – обратился он мысленно к поднявшему головку члену. – Ну куда, дорогой? У меня же планерка, подожди до вечера. А там и ты познакомишься с новой юристочкой», – хмыкнул он про себя и решительно вышел в приемную.

– Ольга, – гаркнул во всю мощь легких. Верная секретарь аж подпрыгнула.

– Что случилось, Михаил Александрович? – опешила она. Даже чай расплескала.

– Новые еженедельники привезли? – сурово осведомился Агафонов.

– Да, вчера вечером, – сообщила она, все еще не понимая, чем заслужила такой окрик.

– Дай парочку, – велел он.

Ольга подскочила с места и бросилась к шкафчику за ее спиной.

– Вам черный, как обычно? – пролепетала негромко.

– Дай один черный, а другой… – Агафонов на минуту задумался, представляя, какой бы блокнот выбрала Ева. – Оранжевый есть? Или красный? – поинтересовался ехидно.

– Есть розовый с единорогом, – так же ехидно заметила секретарь и, поняв, что буря прошла стороной, добавила: – Я для себя заказала, но могу лично вам его уступить.

– Годится, – кивнул Агафонов и, получив дурацкий розовый ежедневник, спокойно велел: – Черный тоже гони. А себе закажи новый, с ехидной, – фыркнул он и, вернувшись в кабинет, положил волшебный блокнот прямо перед Евой. Она удивленно вытаращилась на него и промямлила что-то похожее на «спасибо».

– Остальным придется самим взять у секретаря, – небрежно заметил Агафонов. – И больше ко мне с листочками пусть никто не заходит. Есть же корпоративный стандарт, в конце концов, – пробурчал он и задумался. Работать совершенно не хотелось. Агафонов глянул в окно, где нерешительно и робко падал снежок. А наверху в пентхаусе по террасе разгуливал Зак. Охранял территорию, гоняясь за птицами. Михаилу некстати вспомнился последний разговор с отцом. Его нежелание отпускать Зака в город.

– Ну посидит до весны, – пробухтел отец, – ничего страшного. Я пока вернуться не могу, Миш, – добавил серьезно.

«Эко тебя скрутило, папаня», – в который раз охнул Агафонов, но отцу ничего не сказал. Лишь забрал Зака с собой, расстелив впереди старый половик и устроив на нем огромного пса. Всю дорогу приходилось останавливаться. Зак нервничал, разминал лапы, а после снова героически терпел. Из-за этого чуть-чуть припозднились. Агафонову пришлось в который раз выслушать от Нины, какой он плохой отец и бесполезный для общества человек. Насилу успели. Он снова воззрился в окно, наблюдая, как снег заметает дорожки в парке, украдкой глянул на ровную спину Евы Макаровой, покосился на притихших подчиненных, растерянных и сбитых с толку, и предложил: