– А на хера мне это? Пренебрежительно сказал Иван. Сама, иди и сосись с этой… с этой лягушкой! Гы…

– Точняк, Марин! – опять сплюнув отозвался Жома.

– Жома, харе стрелки переводить! Огрызнулась Марина в сторону Жомы и повернувшись к Ивану глядя прямо ему в глаза выразительно сказала:

– Спорнём, что не сможешь!

Компания снова одобрительно загудела.

– Ну, что Ванек, слабо? – игриво подначила одна из девиц с коленки длинного парня которого все звали Варлавова. Потом она «замахнула» из горла и причмокнув сказала:

– Горько!

Все заржали, а потом долго скандировали: – Горько! Горько! Горько!

Иван переждал, когда все наиграются в «свадьбу» и хитро прищурившись спросил:

– На чё спорим?

– Да хоть на что… – и Марина, встав с его коленок, картинно развела руками.

– Давай на трах! – сказал Ваня, глумливо улыбаясь.

Все радостно взвыли.

Иван уже чувствовал себя победителем в этой игре «на слабо», но тут Марина тихо и отчетливо проговорила:

– Спорнём! – и протянула руку.

Все затаились, ожидая ответа Ивана.

– Точняк зассыт! -подал голос Жома.

Ваня посмотрел на старушку на Марину и сказал:

– Спорим! – крепко ухватив её за руку.

Жома от радости аж подпрыгнул. Затем он под громкие крики и улюлюканье «разбил» спорящим руки.

Иван взял бутылку у девицы, сидящей на колене Варлавовы, одним махом допил содержимое и отправив уже пустую посуду с этикеткой «Кагор», в стоящую рядом урну. Решительно перешагнул «сад плевков» сделанный Жомой и пошёл к ничего не подозревающей старушке – лягушке. Подойдя к скамейке Ваня не раздумывая притянул сухопарую старушку к себе и жарко поцеловал её шамкающий беззубый рот…

– Как это называется?!

– Я здесь ни причём!..

– А кто причём? Что мне теперь делать?

– Я всего то…

– Хватит оправдываться! Виноват?

– Виноват, но я…

– Ты прекрасно знал, что Анна Сергеевна должна была скончаться через три недели в три часа тридцать минут по Москве! А в итоге…

– Я отошёл-то всего на минутку…

Архангел Гавриил захлопнул книгу давая понять, что разговор окончен и строго посмотрел на ангела-хранителя Анны Сергеевны, тот виновато опустив крылья смотрел на проплывающие внизу облака.

– Уходи с глаз моих – сказал Гавриил и перевёл взгляд на Анну Сергеевну. Точнее на светящееся облачко души которое висело рядом.

– Анна, подойди ко мне, – облако послушно подплыло.

– Наша вина, не доглядели! Проси, что пожелаешь, по возможности исполню…

Прошло двадцать лет и Иван Фабрицкий шёл через тот самый парк где он, будучи семнадцатилетним ПТУшником насмерть зацеловал ни в чем не повинную старушку.

Убийцу не искали, так как Анна Сергеевна была уже в преклонном возрасте и смерть её казалось вполне естественной. Но Ваня, чувствуя свою вину за содеянное ушёл из своей развеселой компашки, потом из ПТУ и сразу попал в армию. Отслужив поступил в политехнический институт, по окончании устроился на завод инженером и все бы ничего только вот с женщинами у него были постоянные проблемы. То они были очень глупые и это быстро надоедало Ивану, то наоборот, слишком умные, тогда бросали его…

Парк, как и двадцать лет назад печально ронял желтые листья, молодёжь шумно резвилась, пенсионеры с лыжными палками занимались Sauvakävely или проще говоря северной ходьбой, а мамочки степенно катили разноцветные коляски с мирно спящими малышами.

Ваня не хотел идти мимо того места, но переборов свои страхи свернул на дорожку идущую мимо неприятных воспоминаний. Пройдя несколько метров, он буквально оцепенел от увиденного, на той самой скамейке сидела старушка в зеленом пальто. Фабрицкий протер глаза, мотнул головой и… облегченно вздохнул, на скамейке сидела молодая и очень привлекательная девушка. Когда Иван уже проходил мимо она вдруг обратилась к нему: