– Дорогая, ну как же? – Зинаида посмотрела на нее с сочувствием. – О чем твои близкие думают? Могли бы и раскошелиться для единственной племянницы.

Ольга тяжко вздохнула.

– Да не с чего им раскошеливаться: доходы-то с Киселевки невелики! А с моего Никольского – и того меньше. Имение сильно пострадало во время войны, дом сгорел… так же, как и наш дом в Москве.

– Да, из-за этой проклятой войны многие разорились. Наш московский дом тоже сгорел, но у нас хоть имение уцелело. И с замужеством мне повезло, – глаза Зинаиды заблестели. – А все благодаря покойнице-маменьке. Это она, царство ей небесное, научила меня, как окрутить графа Лопухина.

– Что готовить на ужин? – спросила Ольга, вспомнив об обязанностях хозяйки. – Ты ведь заночуешь у нас?

Зина виновато улыбнулась.

– Мне безумно жаль тебя огорчать, но я не могу. Я ведь заглянула к тебе только проездом: возвращалась из имения отца и не удержалась, чтобы не заехать сюда. Но теперь мне нужно спешить.

– Ну вот! – Ольга не могла скрыть огорчения. – В кои-то веки встретились и сразу расстаемся!

– Видишь ли, cher ami, я и так задержалась дольше, чем хотела, – пояснила Зина. – Эти старики совсем не желают понимать, что у нас, молодых, свои заботы, особенно у таких людей, как я и мой муж. Ах, Оленька, ты не представляешь, какая у меня бурная жизнь! – Графиня улыбнулась. – То и дело балы, маскарады, музыкальные вечера, спектакли. И на каждый выход нужно приготовить платье, продумать прическу. Вот, веришь ли, порой даже отдохнуть некогда!

– Так погости у меня пару деньков, отдохни, – предложила Ольга. – Покатаемся на санках, на лошадях, хоть наговоримся вдоволь!

Зина покачала головой.

– Прости, cher ami, не могу. Не годится надолго оставлять молодого мужа одного. Петербург полон соблазнов, мало ли что может случиться.

– Ты не уверена в своем муже? – удивилась Ольга.

Зина рассмеялась.

– Ну конечно, я в нем не уверена! Как можно быть уверенной в молодом и красивом мужчине? Нет, я в нем совсем не уверена, потому и тороплюсь домой. Так что, – она с сожалением развела руками, – пора нам прощаться. Вели подавать мой экипаж, а я пойду одеваться.

Зинаида ушла и вскоре вернулась в гостиную. В сердце Ольги невольно шевельнулась зависть, когда она увидела прелестную шубку подруги из аметистового атласа с горностаевым мехом. Новомодный капор графини был также отделан горностаем и украшен страусовыми перьями.

– Ну что ж, дорогая, прощай? – Зинаида обняла подругу и с чувством поцеловала. – Как приеду, тотчас напишу тебе.

Подхватив юбки, графиня скрылась за дверями, и вскоре до слуха Ольги донесся шум отъезжающего экипажа.

– Уехала, – с тоской промолвила Ольга. – А я осталась здесь, в этой ненавистной глуши!

Петербург, спустя четыре дня

Граф Евгений Борисович Лопухин возбужденно кружил по кабинету. Иногда его взгляд падал на шумный Невский проспект, и его лицо озарялось самодовольной улыбкой. Подумать! Ни один из этих людей, разгуливающих внизу, не знает того, что теперь знает он. Ни один из его светских приятелей, недругов, сослуживцев. Тайной владеют лишь двое: он и маркиз де Фурвиль.

– Тысяча чертей! – воскликнул Евгений, потирая руки. – До сих пор не могу поверить в такую удачу. Вот уже второй день я чувствую себя так, как, должно быть, чувствовал себя ваш Наполеон накануне взятия Тулона. Миллион золотом и бриллиантами! Тут есть от чего потерять голову.

– А вот этого, мой любезный граф, как раз и не следует делать, – с усмешкой возразил де Фурвиль. – Ваша голова, а точнее, ваш ум и ваша смекалка нам скоро понадобятся. Не забывайте, что главный успех предприятия зависит от вас. Ибо без вас, – маркиз незаметно поморщился, – отыскать сокровища Бонапарта мне будет нелегко. Собственно, потому я и решил поделиться с вами своей тайной.