– Что ты потерял здесь, ребёнок? – внезапно заговорила с ним стена.

Юноша шарахнулся в сторону, трепеща от нахлынувшего ужаса. Голод, холод и одиночество истощили его, и он не мог драться, не мог даже достаточно быстро убежать… Впрочем, никакого монстра он не увидел. Да и вообще никого. Ни захудалого привидения, ни хотя бы крысы – чем демоны не шутят, вдруг её чьи-то чары наделили даром речи, он бы не удивился.

– Это я, – сказал чёрный камень, лишь небольшой частью торчавший из стены. Почти целиком он был скрыт в этой сплошной породе, как массив айсберга – под толщей океанских вод.

Неким необъяснимым, совершенно нелогичным, но острым и чётким наитием юноша осознал, что речь звучит прямо у него в голове. И, вместе с тем, исходит из толщи горы. Здравый смысл не давал юноше взять в толк, как первое увязывается со вторым. Пришлось попросту смириться с фактом непостижимого.

Но мальчик? Не таким уж и маленьким он выглядит!

– Я не… – начал было юноша доказывать, что уже давно достиг совершеннолетия, но вдруг осознал, что не в состоянии определить свой возраст даже приблизительно. Он перестал понимать, как это делается.

– В тебе чего-то не хватает. Я давно свихнулся, это вернее верного, сынок, но уж не настолько, чтобы не заметить дыру в чужой груди! Да через неё сквозняк проходит, как в распахнутую настежь дверь! Что, для тебя это сюрприз?

Юноша тут же на всякий случай почти судорожно ощупал обеими руками свою грудь. Нет, тело как тело… Он недоуменно моргнул, уставившись на камень в ожидании объяснений так, словно тот был ментором в университете. Юноша отчего-то сразу начал воспринимать нового приятеля старшим и куда более умным. Ему было вовсе не стыдно и не дико думать так о каком-то застрявшем в стене, случайно встреченном булыжнике, слишком уж уверенно в себе тот держался, явно имея некоторый опыт.

– Не воспринимай всё так буквально! – камень издал странный звук, между потрескиванием и поскрипыванием.

С запозданием юноша догадался, что слышит смех. Жутковатый, признаться, смех. Чем-то это напоминало ему звук, с которым точат бруском что-то металлическое, вроде серпа или косы.

– Ты знаешь, что это за место? – наконец, отвеселившись, спросил камень. Юноша поклялся бы чем-нибудь, имей он при себе хотя бы что-то ценное, кроме тела – его странный собеседник внутренне улыбается. Иронично, однако, при этом и тепло.

– Откуда же мне знать, – бурчание вышло невежливым и жалким.

– Это пучина. Дно без дна. Ты выберешься отсюда, когда все осколки, выпавшие из твоего сердца, вернутся на свои места. Самые очевидные – это имя, воспоминания и цель. Остальные тебе придётся определить самому.

– А кто вы? – не без любопытства прищурился юноша.

– О! Тебе полезно это узнать! Я – тот, кто в своё время провалил такой же поиск. Ты станешь подобен мне, если не успеешь или позволишь страхам, злости и отчаянию овладеть тобой.

Юноша отшатнулся. Камень вновь рассмеялся – на сей раз уже не скрывая подлинных эмоций, жутко и совершенно безжалостно. Не выдержав этого потустороннего скрежета, юноша кинулся бежать, налетая на стены и спотыкаясь, а вслед ему всё так же неслось страшное, злорадное, переполненное жаждой поскорее дождаться его страданий ликование. Тёмное и тяжёлое, оно эхом отдавалось вдоль всего туннеля. Отпечаток эмоций человека, которого больше нет? Или оно изначально родилось таким? Юноша понятия не имел, ведь существо легко могло и солгать, наслаждаясь тем, как легко бестолковый простак поверил. Наверно, здесь совсем нет развлечений, поэтому тварь и воспользовалась подвернувшимся случаем.