Киан споткнулся и чуть не упал. Брунн вовремя его поддержал. Собирался сказать что-нибудь утешительное, но не смог подобрать слов. Вряд ли существовали слова, способные хоть сколько-нибудь смягчить боль утраты.

Выйдя на каменистый берег, старейшина торопливо направился к высоким зарослям травы. Брунн и Киан переглянулись. Когда они снова увидели старика, лицо его сияло.

Он жестом подозвал к себе Брунна. Приблизившись, тот с недоверием посмотрел на старейшину. Старик раздвинул высокую траву, и Брунн увидел небольшую корзину. Там, завернутый в белую ткань, лежал младенец.

– Что это? – изумленно произнес Брунн.

– Это ребенок, – ответил старик.

– Я вижу, что ребенок. Не слепой. Как он тут оказался? Где ты его нашел?!

Вместо ответа старейшина бережно взял малыша на руки и протянул Брунну.

– Возьми его. Теперь у тебя есть он, а у него есть ты.

Брунн осторожно принял его. Младенец вел себя спокойно и только смотрел на Брунна синими глазенками, пуская слюни.

– И что мне с ним делать? – обезоруженный этим взглядом, растерянно спросил Брунн. – Это же младенец. Ему нужна мать. Кормить-то его чем?

– Не беспокойся об этом, – старейшина улыбнулся одними глазами.

Брунн повернулся к Киану. На лице Киана не было удивления. Он лишь мельком взглянул на малыша и молча отошел в сторону.

– Ты не знаешь главного, – заговорил старейшина.

Брунн снова повернулся к нему.

– Смотри, – он откинул краешек ткани, в которую был завернут ребенок.

На теле малыша, чуть выше пупка, темнела отметина в виде кляксы. Всё застыло для Брунна в этот момент. Глаза его расширились, а руки, державшие младенца, задрожали.

– Это невозможно, – прошептал он.

– Возможно все, – ответил старик с тем самым предельно серьезным выражением лица, которое редко кто у него видел. – Теперь ты понимаешь, почему мы должны найти копье?

Брунн растерянно покачал головой.

– Тебе видней.

Старейшина оставил Брунна, чтобы он немного свыкся с произошедшим чудом, а сам подошел к Киану.

– Проводи меня на то место, – попросил он.

– На какое? – безжизненным голосом отозвался Киан.

– Место разлома.

Яркий солнечный свет ослепил их. Однако Киан заметил, что на дальнем островке каменной породы кто-то или что-то лежит. А в следующее мгновение он уже лихорадочно искал глазами путь, по которому мог бы добраться туда.

– Что там? – спросил старейшина.

– Пока не знаю, – взволнованно ответил Киан.

Сорвавшись с места и с поразительной легкостью перемахивая через глубокие трещины, словно у него были крылья и он не боялся упасть, Киан помчался к заветному островку.

Оказавшись на нем, он замер и вдруг упал на колени. Перед ним лежала Нкхау. Глаза ее были закрыты. Быстро осмотрев девушку и не найдя видимых повреждений, он хотел коснуться рукой любимого лица, но его дрожащие пальцы застыли в нескольких миллиметрах от него. Киан боялся дотронуться до нее, будто она была не из плоти, а из какой-то хрупкой субстанции, могла испариться или рассыпаться, превратившись в прах от его прикосновения. Он подумал, что сходит с ума и это всего лишь призрак, видение. Киан осторожно склонился над любимой и стал прислушиваться, дышит ли она. Не уловив дыхания, он приложил ухо к ее груди, и до него донесся слабый, почти неслышный стук.

– Живая, – прошептал он.

Ее губы зашевелились, сначала беззвучно, а затем он услышал:

– Киан…

– Я здесь…

Киан подхватил ее на руки и поднялся. Теперь он шел очень осторожно, потому что держал в руках весь свой мир.

Брунн смотрел на младенца и не мог поверить в происходящее. Он не верил в переселение душ. Но как не поверить, когда на него смотрели синие глаза вождя Сахо.