Брунн уже мысленно попрощался с жизнью. Держаться больше не было сил. Пальцы постепенно соскальзывали. Еще немного, и он отправится вслед за вождем Кахтар. Говорят, перед смертью у человека вся жизнь проносится перед глазами, но Брунн увидел только свою мать, стоящую на краю выступа. Она смотрела на него сверху и улыбалась мягко и загадочно. Все, что происходило вокруг, никак не трогало ее, не касалось, не могло причинить ей вреда, потому что ее уже давно не было в этом мире. И сейчас она здесь только для того, чтобы забрать его с собой.

Глаза Брунна наполнились слезами, и он зажмурился, а когда открыл их, то вместо матери увидел Нкхау. Она схватила его за руку и попыталась втянуть наверх. Казалось, это было невозможно, но адреналин кипел в ее крови, умножая силы. Брунн тоже помогал ей как мог. От дикого напряжения у нее потемнело в глазах.

Когда туман рассеялся, Нкхау обнаружила, что лежит на спине, а над ней склонился Брунн. Теперь он был уверен, именно эта женщина ему нужна. Он понял это там, над пропастью, в тот миг, когда лицо матери вдруг превратилось в ее лицо.

– Там Киан, – прошептала она. – Там Киан! – почти крикнула она, не понимая, почему он медлит.

– Пойдем, – сказал Брунн и начал поднимать ее. – Тебе тоже нельзя здесь оставаться.

– Я пойду, пойду! – сказала она, мягко отталкивая его от себя. – Следом за тобой. Помоги ему!

Брунн быстро встал и тут же раскинул руки, чтобы удержать равновесие. Скалу по-прежнему трясло. Брунн повернулся в сторону тропинки. Нкхау не могла последовать за ним. У нее больше не осталось сил.

Военачальник Кахтар душил Киана. Брунн подошел сзади и обхватил рукой шею военачальника.

Следующий подземный толчок по силе и разрушительности превзошел предыдущие. Всех троих раскидало в разные стороны. Скала раскололась ровно в том месте, где находилась пещера, и бездна поглотила весь отряд Кахтар вместе с их начальником. Брунн и Киан оказались по разные стороны обрыва. Они лежали, прижавшись к дрожащей, стонущей скале, судорожно вцепившись в ее изломанные края.

Когда все стихло, они подняли головы и огляделись. Эхо страшного гула все еще стояло у них в ушах.

– Где она?! – крикнул Киан.

Брунн ничего не ответил. Он с ужасом смотрел в бездонную черную пропасть.

– Я не знал, что она останется там, – говорил Брунн, когда позже они сидели вдвоем в лесу. – Она сказала, что пойдет следом! Она торопила меня, чтобы я помог тебе!

Он оправдывался, и больше не перед Кианом, а перед самим собой. Киан слушал молча. Он был бледен и смотрел отсутствующим взглядом куда-то в одну точку.

– Киан, – Брунн в отчаянии схватил его за руку и крепко сжал ее. – Ну прости меня!

– Ее больше нет, – сказал Киан, поднявшись. – И наши с тобой дороги дальше расходятся.

– Нет, – замотал головой Брунн. – Ты не можешь… не имеешь права… ты нужен Сахо!

Киан не отвечал. Казалось, больше ничто не может тронуть его, разбудить в нем жизнь.

– Киан, – тихо произнес Брунн, – ты нужен мне.

– Я должен побыть один, – ответил он и пошел прочь.

Брунн схватился за голову и застонал. Он потерял все: свое племя, Нкхау, Киана. Он остался совсем один и не знал, что теперь делать.

Ночью он лежал и бесконечно перебирал в памяти последние события. Он пытался мысленно восстановить всё связанное с Нкхау – каждое мгновение, каждый взгляд. Краткий миг близости, когда он смог почувствовать ее, прикоснуться к ней. Теперь он будет бережно хранить это воспоминание, как хранит образы своей матери и вождя Сахо.

Боль была невыносимой. Одиночество и отчаяние душили его, но Брунн не хотел бежать от этой боли. Он хотел прожить ее, прочувствовать, увидеть каждую ее грань. Если бы она могла убить его – это было бы выходом, но он знал, что не убьет. Он знал, что переживет это.