По преданию главную башню сама леди Инэгуй воздвигла, и девушка надеялась, что магия донжона поможет змею.

– Азораа! Боги милостивые, как вам в голову могло прийти только уехать одной, никого не предупредив! – послышался слева знакомый голос. Из господского дома, точно крутобокий корабль, выплыла старшая дама ава Околь в своем неизменном высоком ярко-красном головном уборе. – Модава меня помилуй, как крестьянка какая-то! Среди ночи! Верхом! Совсем о приличиях позабыли! Что люди скажут?! Все расскажу покшату! За такое даже он вас накажет! А теперь живо переодеваться и…

Виря смотрела на грозную аву Околь и с удивлением понимала, что совсем её не боится. Что ей наказания, если уже завтра её могут увезти в столицу и выдать замуж за жреца Идэвос…

– Ава Околь, – вскинув голову, заговорила девушка. – Я старшая азораа замка и у меня есть дела в донжоне. Передайте всем, чтобы меня не тревожили.

Мужчины, ведущие в алагуйню Ягодку, аж споткнулись, а ава Околь задохнулась от возмущения.

– Азораа! – вскричала старшая дама и растопырила пальцы – этот простой жест всегда до безумия пугал ребятишек.

– Ава, вы забываетесь, – девушка подняла руку, и у самого лица авы Околь оказалось кольцо госпожи замка. После смерти матери оно переходило от сестры к сестре, но до Виряи никому из девочек и в голову не приходило размахивать им и командовать. Ава Околь явно растерялась.

– Ваш батюшка узнает… – возмущенно забормотала она.

– Разумеется. Я сама ему расскажу. А теперь идите!

Высоко держа голову, Виряа поспешила вслед за стражником к окружавшей донжон стене – дядюшка Панзи предпочел не вмешиваться в спор старших женщин замка и ушел вперед.

– Азораа, на какой этаж-то нести? – пробурчал Панзи, когда Виряа его догнала.

Сейчас два первых этажа в донжоне занимал склад оружия, а вот на четвертом и пятом пустовало несколько гостевых спален… Правда, в змеиных домах Виря ни кроватей, ни комнат не видела, а потому решила разместить инэгуя на третьем в единственном свободном зале.

Здесь было пустынно, пыльно и зябко. На полу лежало несколько старых ошкинских ковров. У очага одиноко стояло древнее кресло…

– Атя, положите эээ… Положите на кресло и помогите убрать ковер.

– Как скажете, азораа. Вот только пол-то холодный… Может оставить ковры-то?

Виряа покачала головой. Ковры постелили люди, а камень – змеиный. И с ним сама азораа Инэгуй работала.

– Вы, дядюшка, распорядитесь лучше, чтобы камин разожгли.

– Боюсь, азораа, не прогреет камин залу-то. Здоровенная больно, – развел руками Панзи.

– Но мне тепло нужно! – воскликнула девушка.

– Да, вроде, если снизу огонь разжечь, полы-то того… Нагреются… Говорят, каминные трубы тут под полом вьются, что твои змеи…

– Неужели? Спасибо, дядюшка! Скажите тогда, чтоб внизу разожгли!

– Будет сделано, азораа!

Девушка и стражник взялись за концы ближайшего ковра, дружно чихнули и начали сворачивать.

– Ишь ты, – вырвалось у Панзи, когда на полу обнаружились искусно выдолбленные в черном пористом камне рисунки. Здесь были изображения самых разных змеев и непонятные – наверняка колдовские – знаки.

– Благодарю, дядюшка, – прошептала Виряа, как только все три свернутых ковра были прислонены к стенам. – Распорядитесь, тогда насчет камина… И… – девушка огляделась по сторонам, задумавшись, что же еще может помочь в исцелении гуя. – О! Садовника ко мне позовите!

– Как скажете, азораа, – кивнул Панзи и пошел было к двери, но Виряа снова его окликнула:

– И вот еще что! Скажите всем, чтобы без моего позволения в башню не заходили. Мне азораа Инэгуй повелела ритуал провести.

– Ишь ты… Сама азораа Инэгуй… Серьезное дело… Все скажу, азораа…