– А когда вернешься?

– Вечером. Может быть, поздно, но сегодня обязательно буду дома.

Последнее, что он сделал, – перевел телефон на свой мобильник, чтобы Джерри не дергал Йеспера.

Сын сидел перед телевизором с очередной игрой, но все же оторвался на секунду и помахал Перу.

Йеспер справится. В холодильнике мясные фрикадельки, а под машину здесь попасть невозможно – машин на краю каменоломни не бывает. Пер всегда остро чувствовал ответственность за детей, но сейчас совесть его была спокойна. Никаких поводов для волнений.

Солнце сияло, как в июле. Настоящая весна… Машин на дороге было мало, так что он быстро отматывал километр за километром.

Пер проехал Боргхольм и посмотрел на часы – час дня. Через полчаса миновал мост и был уже на материке. Когда он проезжал съезд на Кальмар, в глаза ему бросился щит с красным крестом. Он тут же подумал о Нилле в холодной, бездушной больничной палате. По дороге назад надо обязательно к ней заехать.

После Нюбру дорогу обступил густой сумрачный ельник, иногда только в просветах мелькали поля и озера. Ели опять напомнили Перу Регину – как-то в такой же яркий весенний день они поехали в лес на машине.

Ничего хорошего от встречи с отцом он не ждал. Два часа до Рюда, а потом еще отвезти его в Кристианстад – тоже не меньше двух часов. Несколько часов в обществе Джерри представлялись ему вечностью.

Через два часа он, как и рассчитывал, въехал в Рюд. Солнце скрылось за неизвестно откуда взявшимися облаками, и весна сразу превратилась в позднюю осень.

Большим поселком Рюд не назовешь. Тротуары пусты. Пер остановил машину у автобусной остановки. Джерри нигде не было видно. Либо он уже сел на автобус и поехал домой, либо бродит где-то, мало что соображая.

Он достал мобильник и опять набрал номер отца.

Три сигнала, потом кто-то нажал на кнопку, но не сказал ни слова. Несколько секунд шипения, глухой звук. Потом трубку повесили.

Пер уставился на телефон. Подумав, вышел из машины и пошел к газетному киоску.

– Старик? – переспросил девушка за прилавком.

Пер кивнул:

– Семьдесят три. Широкоплечий, но не в лучшей форме. Сутулый.

– Стоял здесь какой-то с час назад… довольно долго стоял.

– А куда он делся, вы не видели?

– Не-а.

– Сел на автобус?

– Нет… я, во всяком случае, не видела.

– За ним кто-то пришел?

– Может быть… Исчез – и все.

Пер понял, что здесь многого не добьешься.

Он вернулся к машине и решил доехать до виллы.

До студии. Это было в нескольких километрах к западу от Рюда, в деревеньке под названием Стрихульт. В середине семидесятых Джерри купил ее и обставил, тогда денег ему было не занимать. Все годы, пока он еще мог водить машину, Джерри ездил туда каждую неделю из Кристианстада – снимать фильмы. Сначала со случайными операторами, потом с Гансом Бремером.

Пер был там только один раз, три или четыре года назад, – подвозил отца. Тогда отец был совершенно здоров и собирался в Рюд монтировать фильм, снятый им с Бремером. Пер торопился домой в Кальмар и даже не зашел посмотреть виллу – высадил Джерри у калитки и уехал.

Стрихульт состоял из нескольких домов, бензоколонки и маленького продуктового магазина. Пер не увидел ни одного человека.

На выезде дорога стала еще уже, а ельник еще плотней. Через километр он увидел указатель в форме обращенной вправо белой стрелы. На указателе было написано: «Морнер Арт АБ» – название принадлежащей Джерри компании.

Он плотно сжал баранку. Хотя Джерри и звонил ему не реже, чем раз в неделю, они не виделись с конца декабря, когда Пер заезжал к нему в городскую квартиру. Джерри отмечал Рождество в полном одиночестве. Никаких знакомых дам не было.