Крик потревоженной тишины. Книга 1 Матвей Дубравин
© М. Дубравин, 2024
© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2024
Предисловие
Эльдары рассказывают, что в воде до сих пор живёт эхо Музыки Айнур – более, чем в любом другом веществе на нашей Земле; и многие дети Илуватара всё ещё вслушиваются в голоса Моря, хотя они уже и не понимают, что именно слышат.
Толкин. «Сильмариллион»[1]
Возможно, определённые формы способны внушать необъяснимый ужас, пробуждая древние понятия, таящиеся в подсознании; словно исчезает на миг спасительное покрывало, и человек остаётся один на один с непознаваемыми космическими силами, с неведомым, что кроется за иллюзиями здравого смысла.
Лавкрафт. «Случай Чарлза Декстера Варда»[2]
Кому-то эта книга может показаться странной. Может быть, некоторые, узнав, что такая книга написана, могли бы решить, что читать её – только зря тратить время. И в этом нет ничего удивительного, ведь все люди разные.
Но я уверен, что найдётся много людей, которым именно эта книга придётся по вкусу. Будут и те, кто может вообще не понять, зачем писать такие книги. Те, кто любит цепляться за точное определение жанров, будут немного смущены: им может показаться, что такая книга – возврат к покрытым пылью идеалам профессора Толкина, хотя в этой книге нет никаких существ, которых описывал профессор. Вообще, если смотреть на фэнтези только через тёмные очки (которые на нас надевают Ч. Мьевиль и Дж. Мартин) или только через розовые очки (которые на нас надевают Дж. Толкин и К. Льюис), то можно многого не заметить. И эта книга сильно теряет, если оценивать её относительно этих точек зрения.
Впрочем, если бы эту книгу писал именно Толкин, то она оказалась бы лучше. Конечно, сюжет бы стал проще и линейнее, из книги ушло бы несколько второстепенных сюжетных линий, но те, что остались, получили бы бо́льшую назидательность и от них бы сильнее повеяло теплотой.
Я не стремился подражать его стилю, хотя и уважаю его. И всё-таки отдельные элементы я бы назвал отчасти схожими. Главный (и чуть ли не единственный из них) – это наличие сакрального и попытка его прочувствовать. Не понять, а именно прочувствовать.
Магия не сакральна. В фэнтезийном мире магия является такой же обыденностью, как для нас прогулка по улице, а вот сакральность не может быть обыденной ни для кого, в каком бы мире он ни обитал.
Магия… это просто авторское дополнение к нашему миру. Ещё одно. Как сила тяжести или сила магнита. К магии можно легко привыкнуть, в то время как к сакральности привыкнуть вообще нельзя.
Так зачем я всё это пишу? Дело в том, что это правило работает и в нашей повседневной жизни. Атеисты лишают себя всякой сакральности и оттого теряют нечто невосполнимое, и им приходится заместить это чем-то иным (например, мечтой; уходом в параллельные миры игр, фильмов и книг или заигрыванием с религиозными элементами). Например, легко представить себе человека, который, будучи атеистом, был бы не прочь погадать на нордических рунах или узнать что-нибудь новое о скандинавских богах. Это увлечение говорит о наивной, неосознанной тяге к непонятому и невосполнимому… Человек не знает, чего он хочет, но желание этого «что-то» явно имеется. И не понятно: воспринимается ли это как игра или как нечто большее. И таких людей много: их миллионы. Именно поэтому книги с пересказами древних легенд, с откровениями псевдомагов и псевдоцелителей, с рассказами о жизни древних народов, с сенсационными (хоть и неправдивыми) знаниями, а также фэнтезийные книги всегда найдут своего читателя. Странно, что люди не понимают этой неумолимой тяги к чему-то, что раздвигает доступные нам границы мира.
Открывая новую галактику, мы не покидаем границ нашего мира. Мы просто делаем его чуть больше. И ужас в том, что в какую бы сторону мы ни пошли – к этой границе мы не приблизимся. Она находится где-то вне нашего понимания, а загадочность делает её только привлекательнее.
Может, если бы люди поняли то, чего хотят втайне от себя, сбросили бы с себя маску отрицания и пошли навстречу своему стремлению, мир бы стал лучше?
Не могу гарантировать, что это не привело бы к хаосу, ведь тайные порывы у всех людей разные. Но если бы все почувствовали именно эту искорку сакральности, тлеющую в каждом из нас, то тогда бы все захотели раздуть её. Поступить иначе они бы уже не смогли. Сколько споров о мире тогда было бы завершено! Скольких ссор и скандалов можно было бы избежать!
И самое главное – сколько людей наконец лучше поняли бы друг друга. Сколько людей, испытывающих тайную любовь, могли бы сделать её явной. Они бы уже не боялись отказа, а если бы и боялись, то несравненно меньше. Ведь мировоззрение людей сблизилось бы, и их отношения не разбились бы о конфликты по самым разным поводам. Они бы познали великую объединяющую силу. И груз разногласий упал бы с их плеч.
Но пока этот груз ощущаем мы все – кто-то сильнее, кто-то – едва-едва.
Он лежит и на мне. И на каждом из нас.
И эту искру сакрального, непостижимого, которую пытался раскрыть Дж. Толкин в «Сильмариллионе», а К. Льюис – в «Хрониках Нарнии» и особенно в «Космической трилогии»; которую (хотя и с тёмной стороны) видел Г. Лавкрафт в своих снах, – именно её я пытаюсь раскрыть на страницах этой книги.
Надеюсь, и вы сможете прочувствовать её…
Пролог
Воскликнем же все вместе неизменные слова, которые произносились ещё многие века назад и которые переживут всех нас:
– Érmo, olóin! –
потому что никто – от Столицы и до самой захудалой деревушки – не начинает чтение книги, не произнеся про себя или вслух эти слова…
Теперь мы можем с чистой совестью начать чтение.
Согласие нерушимо. Время над ним не властно. Пусть пройдёт год, или век, или даже миллион лет – согласие не нарушится никогда. Оно и было заключено с тем умыслом, чтобы никогда не рушиться: даже если обе стороны захотят его расторгнуть – что ж, пусть помучаются. У них ничего не выйдет, потому что хрупко только то согласие, которое создаётся на бумаге или на словах.
А это – договор совсем иного рода. Он уже нигде не записан: все рукописи с ним рассыпались в прах от времени. О нём никто не помнит, по крайней мере из людей. О нём не говорят, его не проходят ни в одном учебном заведении. Память о нём стёрта. Возможно, навсегда.
Но от этого согласие не устраняется. Место, где оно зафиксировано, невозможно уничтожить: оно записано всюду. Каждая частичка воздуха, каждая капля воды, каждая песчинка, каждый луч света хранит согласие, и его невозможно разорвать никому и никогда. Со временем согласие может меняться внешне, но в глубинном своём смысле оно нерушимо: изменяясь в каких-то мелочах, формальностях и внешнем антураже, суть остаётся такой, какой была вначале. Любое существенное изменение исключено самими правилами, теперь давно забытыми, но от этого не перестающими действовать.
Часть первая
Наблюдатель
Глава 1. Медный стражник
Медный рог огромных размеров давно не издавал звуков. Его отполированная поверхность словно просила, чтобы рогом воспользовались по назначению. Если бы кто-то осмелился выдавить из могучего инструмента звук, то гул огласил бы всё селение. Рог специально предназначался, чтобы предупреждать об опасности, потому и стоял на главной площади – в самом центре, чтобы слышно было всем вокруг.
Разумеется, лёгкие человека не могли бы выудить из величественного инструмента ни звука, но многочисленные усилители, надёжно спрятанные старинным мастером внутри рога, могли помочь в этом деле. Сейчас, конечно, усилителями звука никого не удивишь, но рог был сделан по меньшей мере лет четыреста назад. Бумаг об этом из-за пожара не сохранилось, поэтому только легенды и предания местных немногочисленных жителей могли поведать о талантливом мастере и его гениальном изобретении.
Самый волнующий вопрос был такой: зачем подобному захудалому селу понадобилось такое недешёвое украшение? Кто его заказал – и у кого? Ходили слухи, что раньше, несколько веков назад, селение было в десятки раз больше, но потом произошла некая катастрофа, превратившая величественный город в маленькое село. Народ не сильно интересовался этими слухами, поэтому скоро все легенды переросли в примитивные сказки для младенцев из серии: «Будешь себя плохо вести, за тобой придёт…» – и дальше шли самые разные вариации, но все они сводились к одному – этот кто-то и истребил древний город, оставив от него лишь маленькое село. Впрочем, этим сказкам верили лишь малыши, а подростки успели насочинять на эту тему сотни анекдотов, которые блистали остроумием, но не отличались культурой.
Легенды легендами, а факт оставался фактом: медный рог невозмутимо стоял на главной – и единственной – площади селения. Дуть в рог было строжайше запрещено, если на то не имелось повода. А повода не имелось никогда. Хулиганы тоже не трогали рог, так как опасались наказания. К тому же все уважали как сам рог, так и неизвестного мастера.
Боялись, что от времени рог может испортиться. Насколько всё плохо с усилителями – никто не знал. Этим обеспокоились ещё за сто лет до начала описываемых событий, когда рогу минуло уже три века. Пригласили механика из города, тот заинтересовался устройством, но только с технической точки зрения. В итоге некоторые части были заменены, а усилители почищены, как и сам рог. С тех пор его чистили регулярно, так как жителям было очень неприятно видеть, как из рога во время первой его прочистки выползли сотни насекомых и пауков. Копошащаяся масса произвела отвратительное впечатление.
