Я не чувствовал аромата свежести, как обычно бывает после дождя, даже пыль на насыпной дороге не была прибита стихией. Меня никак не покидало волнительное ощущение, но я решительно пошёл вперёд.

Примерно после получасовой прогулки я почувствовал первые капли вновь начинающегося дождя. Волосы на руках и затылке неприятно вздыбились, то ли от холода, то ли от предчувствия надвигающейся угрозы. Где-то в желудке я ощутил колющий страх, но всё равно упрямо продолжал свой путь.

«Это всего лишь байки, – твердил я себе. – Костя сказал, что в любое время можно покинуть деревню, значит, так и есть. Он серьёзный парень, ему верить можно!»

В какой-то момент солнечный день превратился в угрюмые сумерки, я будто оказался в параллельной вселенной, где никто не знает, что такое свет. Тучи сгущались, дождь не был намерен сбавлять свой пыл, он вовсю набирал обороты и с каждой секундой усиливался. Вот уже потоки ливня с неистовой силой хлестали меня по лицу, ветер намеревался сорвать футболку, а вспышки грозы, словно мёртвые ветви деревьев, рассекали небо прямо над головой. Раскаты грома каждую минуту сопровождались ослепительной вспышкой.

– Что это за бред?! – в небо выкрикнул я. – Какое, к чёрту, проклятье? Не верю!

Конечности уж давно как заледенели, изо рта парило, я продрог и озяб, но цель моя была так важна! Я не вынесу участи быть запертым в клетке! Со мной никакое проклятье не совладает!

Ливень с каждой минутой всё больше и больше прибивал меня к земле, будто желая замуровать моё тело в оковах щебёнки. Вода была повсюду, она заливалась в рот и уши, не давала полноценно открыть глаза. Было трудно что-то увидеть и разобрать, но я ясно помню, как куст ивняка рядом со мной словно взорвался от разряда молнии. Я упал на колени, загребая мокрую почву руками. Это не просто совпадение. Предупреждение.

– Да понял я! – взрываясь от гнева, прокричал я. – Всё, хватит!

Так и стоя на четвереньках, я развернулся на сто восемьдесят градусов и пополз обратно в деревню. Футболка и шорты неприятно прилегали к телу, в кедах хлюпала вездесущая жидкость, а стекающая с чёлки вода раздражала и приводила в бешенство. Сил идти не было, их не было даже для того, чтобы передвигаться ползком, но выбора мне никто не предоставил.

Инстинкт самосохранения не давал останавливаться. Только благодаря тому, что я желал выжить – а ведь я нутром чувствовал, что моей жизни угрожает настоящая опасность – смог вернуться к выезду из Гнезда. Увидев искажённое очертание кирпичной остановки за стеной ливня, я сделал усилие и переправился через барьер. Не совсем понял, как это произошло, но я будто вынырнул из вертикального водоёма, переползая через черту, определённую погодной аномалией. И как только я оказался на ТОЙ стороне, дождь прекратился…

И вот теперь я лежал на сухой насыпной дороге возле остановки с названием деревни и не мог поверить в случившееся. Солнце припекало, быстро высушивая оголённые участки кожи. Ненастье снова обошло деревню стороной. Уже дважды за день. Но самое странное и страшное во всей этой чертовщине – ощущения при переход через незримую стену. Ведь тогда я понял – граница существует!

Я приподнял голову и посмотрел туда, откуда только что приполз: солнце в самом зените, в траве стрекочут кузнечики, а нежно-голубое небо совершенно свободно от грозовых туч. Снова уронил тяжёлую голову на тёплую щебёнку.

– Тронулся умом так же, как эти деревенские, не иначе, – прошептал я с закрытыми глазами. – Что это было? Галлюцинации?

– Сам ты галлюцинации, – в уши проник скрипучий голос.

Я, щурясь, приоткрыл глаза. Надо мной навис размывающийся силуэт, выставивший руки в бока в выжидающей позе. Собирая последние силы в кулак, я поднял корпус и сел, снова задирая голову. Мне хотелось рассмотреть обладателя такого неприятного голоса. Веснушчатая, лупоглазая девчонка, с медными волосами, забранными в пучок на затылке, сверлила меня недовольным взглядом.