Крик из прошлого. Воронье гнездо Марика Макей

Автор обложки и фотоснимка на обложке – Марика Макей

Вам нравится граффити? Мне – безумно! Я живу этим! Не понимаю, почему закон на стороне унылых серых заборов и однообразных многоквартирных домов. Да, бывают и бездарные художники, и обычные гопники, рисующие половые органы на стенах или пишущие какие-то гнусности. Но, простите, я-то не такой! Я – лучший в своём деле. Я – Артос!

– Какого чёрта ты залез на мою половину?!

Моему возмущению не было предела. Тоха – мой друг, заляпал синим цветом слизня, которого я так тщательно выводил. Слизень в яркой кепке с толстой цепью на груди состряпал нахальное выражение лица. По-моему, остроумно! Это граффити ясно даёт понять, как я отношусь к рэпу.

– Не гони, Слав! Куда я напишу ещё одну букву?

– Не тронь моего слизня!

От спора нас отвлекли мигалки полицейской машины и характерный звук сигнала клаксона, мы с Тохой быстро похватали рюкзаки и кинулись бежать. Машина погналась за нами, фараоны что-то кричали по рации, а мы неслись на всех парах, изредка поглядывая друг на друга и обмениваясь смешками. Такая погоня была не впервые.

На самом деле, на уличных художников обычно не обращают никакого внимания, в основном патрули вылавливают алкашей и наркоманов, балующихся спайсом и подобной дрянью, но после того случая, как здание отдела полиции района стало пестрить шикарнейшим граффити, на нас ополчились.

– Разделяемся, Тох!

На перекрёстке мы побежали в разные стороны. Я слышал, что машина остановилась, значит, один из мусоров вылез и начал преследование на своих двоих. Плохой ход, бегаю я отлично!

Я завернул в первый попавшийся переулок, потом ещё в один и ещё. Затем запрыгнул на мусорный бак и перемахнул через сетку-рабица. Никто бы не смог меня поймать! Только не великого Артоса!

      Соскочив с сетки, я остановился, посмотрел назад, преследователь отстал. Я почувствовал, как приятное, эйфорийное состояние расползается по телу, и не смог сдержать ухмылки.

– Блюстители порядка, – еле слышно хмыкнул я. – Не на того напали!

Накинув на голову капюшон, который слетел во время погони, я не спеша побрёл по переулку, но до ушей донёсся свистящий звук тормозов. Полицейская машина перекрыла движение, в кровь снова ударил прилив адреналина. Развернувшись на месте, я помчался назад, но не тут-то было. Врезавшись во что-то, я опрокинулся на асфальт, содрав кожу с локтей. Передо мной стоял патрульный, испепеляя меня взглядом и свирепо вздымая мощную грудь в попытке отдышаться.

– Быть такого не может! – ошарашено пробормотал я. – Попался, твою мать!

***

– Слав, это уже выше дозволенного!

Мама кричала, по меньшей мере, уже четверть часа, её лицо раскраснелось, волосы выбились из причёски, а вечно добрые глаза в данный момент метали молнии.

– Отделение полиции! В таком-то возрасте! Ну, надо же! – распалялась она. – А ведь я тебе говорила, что этим всё кончится!

– Ма, – устало буркнул я, – ты так говоришь, будто я убил кого-то.

– Один из твоих дружков оказал сопротивление – брызнул сотруднику полиции в глаза краской из баллончика! Это, по-твоему, не начало деградации?

Тоху не поймали, как и сказала мама, он стойко отбился от закона. Допрашивая меня, выяснить ничего не удалось. Я сказал, что любой человек мог стоять рядом и делать граффити, знать его я не обязан. Моими показаниями остались недовольны, правоохранительные органы, как мне показалось, заточили на меня зуб. Благо у отца имелись связи, меня отпустили, даже не заводя дело, а это не так-то просто устроить, если уже составлен протокол и ты сидишь в отделении полиции.

Кстати, об отце…

– Артём, – взвизгнула мама, обращаясь к нему, – почему ты молчишь?! Я что, так и буду одна воспитывать нашего непутёвого сына?

Папа сидел, сложив руки на груди, и внимательно наблюдал, как мама активно жестикулирует в попытке что-то объяснить, а я неустанно делаю вид, что мне по барабану. Отец вообще личность непредсказуемая и подобное его поведение мне явно не нравилось. Я насторожился.

– Я ждал, пока прекратится истерика, – спокойно отозвался папа. – Если ты закончила, дорогая, значит, могу начать я?

– Уж будь любезен! – Мама стукнула меня полотенцем, которое всё это время не выпускала из рук, и удалилась на кухню.

– Скажи мне, сын, – покашляв, начал отец, – то граффити на стенах отделения полиции, надпись «Артос рулит!», это твоих рук дело?

– Я что, по-твоему, единственный художник в городе?

Почему он начал разговор именно с этого вопроса? Я точно знал, что с той стороны здания полиции не велось видеонаблюдение, свидетелей тоже быть не могло, Тоха замёл все следы…

– Конечно, нет, – улыбнулся он. – Но, по всей видимости, конспиратор из тебя никудышный.

      Я наморщил лоб, сведя брови вместе. От волнения в животе скрутило органы. Свой организм я знал хорошо, такой спазм, своего рода интуиция – ничего хорошего меня, похоже, не ждало…

– Никудышный конспиратор?

– Именно, – кивнул отец. – Это же надо нарисовать граффити с именем, которым ты подписываешься в сети. Верх идиотизма.

Я сидел и смотрел на отца, округлив глаза от удивления. Не знаю, что поразило меня больше всего. То, что он прямым текстом назвал меня идиотом или то, что я с ним полностью согласен. Какого чёрта я не подумал об элементарной вещи – конспирации?!

– Эмм… – я не знал с чего начать. – Ну, раз уж меня отпустили, значит, дело замяли?

– Конечно.

– Фух! А я уж было решил…

– Слав, – деловито пробасил папа, перебивая меня, – ты же не думаешь, что подобное поведение сойдёт тебе с рук?

Ох, как же мне не нравился его тон! Ох, не нравился!

– Меня бы это устроило.

– У меня есть идея о том, как с пользой тебя наказать, – уже не слушая меня, продолжил он. – Наказания тебе не избежать. Возможно, это звучит немного нелепо…

– Звучит устрашающе! – перебил я.

– И правильно, – нисколько не смутившись, согласился отец. – Ты отправишься в ссылку.

– Исправительное учреждение? – с ужасом в голосе спросил я.

– Лучше, – папа встал и убрал руки за спину. – Всё лето ты проведёшь вместе с бабушкой. Завтра ты отправляешься в Воронье гнездо.

– Всё лето?! – ахнул я. – В Вороньем гнезде? Такое наказание могло последовать, только если бы я убил кого-то!

      Губы отца довольно изогнулись в улыбке. Ссылка – как же он правильно подобрал определение поездке в деревню Воронье гнездо!

– Не утрируй, сын, – отозвался папа. – Вам с бабушкой давно пора наладить отношения… Повторюсь, эта поездка будет тебе на пользу.

– Твою ж мать! – невольно вырвалось у меня. – Только не это!

– Собирай чемодан, – приговорил меня отец. – И, кстати, – добавил он, вставая и поправляя галстук-бабочку на рубашке, – не выражайся при моей матери, она этого не любит…

Путь в деревню, где родился отец, был утомительным. Благодаря израненным дорогам, которые и дорогами-то сложно было назвать, такси ехало медленно. От нескончаемой тряски меня ужасно мутило, казалось, внутренности засунули в огромный блендер и поставили режим на максимальную скорость.

– Долго ещё? – глухо спросил я, пытаясь предотвратить рвотный позыв.

– Нет, – буркнул грузный шофёр автомобиля. – Как раз доезжаем до Уйского.

– Уйского? – сведя вместе брови, непонимающе переспросил я. – Но мне нужно в Воронье гнездо.

– Сочувствую, парень, но мне оплатили только до Уйского.

– Должно быть это какая-то ошибка, – закашлявшись от волнения, еле проговорил я, – мне нужно…

– В Воронье гнездо, я понял. Не паникуй, парень. Уйское – районный центр, от посёлка до деревни около десяти километров. Автобусы ходят, так что нянька не потребуется.

Больше с водителем такси мы не разговаривали, не нравился мне его тон и усмешки… Неприятный тип, любящий сильно преувеличивать, как я понял позже. Автобусы в Воронье гнездо не ходили, мне пришлось тащиться через весь посёлок под смешным названием – Уйское, чтобы поймать попутку до деревни. Ссылка началась с неприятного приключения…

Дорога от вокзала к выезду из Уйского показалась довольно скучной. Центр посёлка был застроен серыми пятиэтажками, а ближе к окраине, частными домами. Не считая мемориала погибшим в Великой Отечественной войне, возле отреставрированного Дома культуры, я не нашёл для себя ничего запоминающегося.

Чтобы покинуть районный центр, мне пришлось пройти по асфальтированному мосту, который не внушал особого доверия. Если пешеходы или даже легковые автомобили спокойно могли покинуть Уйское, то насчёт грузовых машин я не был уверен. Представляю, каким сюрпризом для меня станет деревня…

– Эй, хлопчик! – крикнул мне какой-то парнишка, восседая на расшатанной телеге запряжённой лошадью. – Куда путь держишь?

«Хлопчик… – про себя усмехнулся я. – Куда путь держишь? Сейчас ещё так говорят?»

На нём была обычная кофта и штаны, только всё грязное и в нескольких местах порванное. Фуражка, надетая козырьком назад, не скрывала торчащие как у свиньи уши.

– В Воронье гнездо, – устало буркнул я.

– Тебе повезло, – улыбнулся наездник, – я как раз туда направляюсь. Садись, подвезу.

Пару часов назад такое предложение показалось бы мне верхом невежества, но проторчав на обочине так долго, я хорошенько проголодался. К тому же, меня наверняка заждалась бабушка.

Я закинул чемодан на подстилку из сена и уселся рядом с парнем на доску, служащую сиденьем. Всё в этой ситуации меня раздражало и выводило из себя.