Затянув на моей талии – это «нечто», дворецкий прошел к фортепиано и, усевшись поудобнее, начал играть ненавязчивую мелодию, дающую больше ритм, чем удовольствие от глубоких звуков инструмента.

– Миаф, дорогой, – обратилась леди Шлор. – Веди Дэллицию, а ты смотри за мной и повторяй.

Миаф уложил одну мою руку к себе на плечо, другую обхватил и протянул чуть в бок на уровне груди. Паразит знал, что делал и, как ни странно, вписывался в сладкий интерьер гостиной. Его нежная и броская красота, отвлекала внимание от приторной обстановки, а плавные грациозные движения сочетались со спокойствием окружающих нас пастельных цветов.

Шлор встала ко мне спиной, смотря за нашей парой в зеркало на стене.

– И, начали. – Женщина шагнула назад – я повторила, и в ту же секунду Миаф сделал шаг на меня. – Молодцы! Продолжаем. Раз, два, три. Рад, два, три.

Поставленная передо мной кружка студеного пива за пару мгновений исчезла, находя себе место в моем желудке. Голова трещала, по черепу гулял звонкий голос леди Шлор: «Раз, два, три. Раз, два, три», и даже хмель не мог притупить эти сводящие с ума звуки.

Я обессилено упала лбом в стол, выкрашенной синей краской. Распущенные волосы разметались по столу, и вплетенные в них бусины застучали по дереву.

Паб радовался, говорил и смеялся. До меня, то и дело, долетали обсуждения моего прошедшего выступления. Мужики и редкие женщины восхищались продемонстрированным танцем золота. Громко делясь впечатлениями от моей игры на ракушке и представленными им сегодня образами золотых рыб, лениво плывущих по потолку; они с нетерпением ждали нового выступления. Им не известно, что за музыкой ракушки и мерцающей пылью, воплощающейся под хрупкие звуки в созданные мной образы, скрывается тяжелый труд сборщиков пыли, вынужденных собирать ядовитую золотую пыль с ульев.

Я использую очищенную пыльцу, но каждая игра заканчивается для меня тревожными воспоминаниями. Они возвращали меня в дни, когда я работала со всеми на пасеке и гадала, когда же золотая лихорадка унесет меня в небесные чертоги, и надеялась, что это случится раньше, чем она успеет забрать Наира.

– Почему одна?

На стол громко встали четыре кружки пива.

Я подняла вымученный взгляд на Роба и, оторвавшись от его ярко-зеленых глаз, оглядела белокурого кучерявого Януша – он стал носить кожаный жилет на голое тело, подражая Янгриду; и Марика, единственного из своих друзей, надевшего сегодня не форму боевого факультета, а лазурную рубашку, выделяющую его черные короткие волосы и синие глаза.

«Раз, два, три. Раз, два, три». Бездна! Я опять упала лицом в стол.

Боевые маги молча сели ко мне и, разобрав кружки, пододвинули мне оставшуюся.

– Спасибо, – тихо сказал я и, выпрямившись на стуле, отпила свежую порцию пива. – Вы будете танцевать на балу?

Может, я смогу постоять с кем-то из них в стороне, пока остальные будут отплясывать на балу в честь Дня дачи клятвы?

Хромающий Миаф всплыл в голове, и я сделала большой глоток. Он больше не пойдет со мной заниматься к леди Шлор и будет прав – ноги важнее.

– Хочешь пойти с кем-то из нас? – Роб издевательски вскинул брови. – Я плохой танцор, лучше этих позови.

Он дернул подбородком на друзей.

– Я иду с Греттой, – быстро ответил Януш и пихнул локтем притихшего Марика.

После соревнований мы с ним так и не разговаривали. Он хотел убедить меня перестать общаться с Винсентом, а я вспылила и послала его куда подальше.

Ни о чем не сожалению.

Марик покрутил кружку, раздумывая, стоит ли нам возобновлять общение и в конечном итоге сдался:

– Если не с кем пойти, я готов составить тебе компанию.