Поблагодарив за экскурсию, Вероника отпустила провожатую и осталась одна. В запасе еще было время до тех пор, когда придут соседки, и для начала она бросилась исследовать свой новый гардероб. 

– Какое все огромное! Вот уж не думала, что когда-то буду носить одежду такого размера, – ворчала она, перебирая висевшие там платья. – И все светлое, все в каких-то идиотских рюшечках... Неужели она не понимала, что выглядит в этом еще толще? А тут у нас что? 

В глубоком ящике над полкой с обувью хранилось белье. Сперва Вероника извлекла из него очень милую шелковую сорочку цвета слоновой кости, отделанную тончайшим кружевом. Конечно, ей бы больше пригодилось что-нибудь утягивающее и корректирующее линию, но радовало, что не все вещи Доминики оказались безвкусными. 

Но под сорочкой лежали панталоны из той же ткани, представив которые на себе, девушка вновь приуныла. То, что на ней было сейчас надето, выглядело не лучше. Неужели в этом мире не изобрели нормальных трусиков, и ей всю жизнь придется носить эти доспехи длиной почти до колена? 

– Осваиваешься? – раздалось за спиной, и в зеркале, перед которым стояла Вероника с проклятыми панталонами в руках, отразилась насмешливая физиономия. – Что это у тебя? Готовишься в парашютисты? 

– Ха. Ха. Ха. Ты в стендапе не пробовал выступать? – огрызнулась Вероника, пряча все обратно в ящик. – И вообще, воспитанные люди стучат, прежде чем вломиться в чью-то комнату. Тем более в гардеробную. А если я тут голая? 

– Ничего, у меня нервы крепкие. Слушай, здесь ведь чего только нет, в этих шкафах, а ты первым делом полезла в ящик с труселями. Умеешь все-таки удивить! 

Чувствуя, как щеки заливает краска, Вероника резко развернулась к наглецу. Серо-зеленые глаза его смотрели нахально, губы чуть дрогнули, готовые оскалиться в глумливой улыбке. Захотелось отвесить ему оплеуху, чтобы снизить градус веселья, но она сдержалась.  

“Воспитанной леди не пристало так себя вести, – прикусив губу от еле сдерживаемой злости, подумала она. – А я теперь вроде как леди, самая настоящая”. 

– Рада, что понравилось, приходите к нам еще, – процедила она сквозь зубы. – Снова поиздеваться надо мной явился? Или здешним девицам надоело твое монпансье? 

– Нет, я раздобыл кое-что полезное, держи. 

Он торжественно вручил большую, почти в альбомный лист, фотографию. Виньетка из портретов, заключенных в овальные рамки с завитушками – юные девушки в светлых платьях, среди которых она увидела и себя. 

Доминика улыбалась, но в глазах читалось брезгливое недовольство. Веронике почему-то почудилось, будто перед съемкой девушка поругалась с фотографом, потому и смотрит с такой неприязнью. Роскошные волосы были завиты крутыми кудрями и уложены в высокую прическу, которая ей совершенно не шла. 

– Похоже, характер у нее был так себе, – задумчиво пробормотала Вероника. – И позировать совершенно не умела. Улыбается, как будто одолжение делает... У тебя нет других ее фоток? 

– Слушай, я не для того стащил это из альбома в кабинете директрисы, чтобы ты смогла на себя полюбоваться! – возмутился ангел, вырвал фото из ее рук, перевернул и отдал обратно. – Смотри, за каждым портретом я написал имена и основные факты о твоих однокурсницах. Те, что обведены – соседки по комнате, их лучше бы запомнить прямо сейчас. 

Факты, о которых он решил ей сообщить, занимали всего по паре строк на каждую. Помимо имен, титулов и сведений о родителях, иногда попадались весьма забавные и емкие комментарии. Например, темноволосая утонченная красавица значилась как неформальный лидер, а курносую веснушчатую девчонку с копной кудрявых волос ангел обозвал стукачкой.