К тому времени, когда Вероника собиралась предстать перед комиссией, ее беспокоило только платье, выбранное горничной для первого в этом мире выхода на люди. Молочно-белое, воздушное, приталенное, с пышными рукавами, оно сплошь состояло из воланчиков, кружева и рюшей, а эмалевая брошь в виде вишенок завершала сходство с пирожным. 

“Но я-то больше похожа на двухъярусный торт”, – огорченно подумала Вероника, наблюдая в зеркале, как горничная стягивает ее густые волосы в тяжелый узел на затылке.  

Просить, чтобы подобрали что-то более подходящее фигуре, она не решилась: мало ли, может это идиотское платье на самом деле форма воспитанниц и здесь все такое носят. Или Доминика находила его красивым, и у нее весь гардероб составлен из подобных. От этой мысли Веронику передернуло. Она вообще терпеть не могла безвкусно одетых людей и постоянно ловила себя на том, что в воображении кого-то переодевает.  

Войдя в просторную комнату с большими окнами, заставленную партами, она растерялась, не представляя, как себя вести. За длинным столом, установленным на невысоком постаменте, расселись шестеро человек, включая директрису. Как она позже узнала, это были все педагоги пансиона. 

– Добрый день, – вежливо произнесла Вероника, слегка поклонилась и замолчала, не зная, что еще сказать и нужно ли вообще заговаривать первой. 

Госпожа Эббет велела ей сесть напротив и обратилась к собравшимся. В двух словах напомнив о причине совещания, она предложила приступить к вопросам. После ее слов все оживились и некоторое время тихо переговаривались между собой. Вероника скромно ждала, когда на нее обратят внимание, и украдкой рассматривала их. Двое мужчин и три женщины, и лишь одного из них можно было назвать молодым и привлекательным. Еще до того, как он представился, Вероника догадалась, что это учитель танцев – по осанке и особой плавности, выверенности движений. 

Танцевать она всегда любила, даже несколько лет училась танго и бачате, пока не осталась без партнера. 

“А ведь я буду ходить на балы, приемы, светские рауты... – подумала она. – Настоящие, где дамы в роскошных длинных платьях, а кавалеры галантно за ними ухаживают. Только ради этого стоило здесь переродиться!” 

– Вы не против, леди Доминика? – донеслось до нее сквозь грезы. 

Вероника очнулась и обнаружила, что все выжидающе смотрят на нее. Чтобы не выдать свою рассеянность, она согласно кивнула, и учителя принялись задавать вопросы. 

К счастью, спрашивали о самых обычных вещах, и цель была одна: узнать, помнит ли она хоть что-нибудь. Вероника очень старалась не выглядеть полной бестолочью, но почти на все приходилось отвечать: “не знаю”, “не помню”, “не уверена”. 

Промучив девушку целый час и не добившись ничего вразумительного, они пришли в отчаяние. Одна из дам, пожилая, сухая и строгая, окинула бедолагу недовольным взглядом сквозь пенсне и сообщила, что не согласна с авантюрной затеей и что место Доминике не на балу, а в лечебнице. 

– Выпускницы покидают нас, получив хорошее образование и безупречное воспитание, – презрительно проговорила она. – А девица, незнакомая с правилами этикета и не помнящая даже своих родственников, станет пятном на репутации гимназии. 

– Мы должны принять во внимание, что выпускные экзамены уже позади, – возразила директриса. – И Доминика выдержала их вполне удовлетворительно. Знания, вашими стараниями здесь усвоенные, никуда не делись и вернутся вместе с памятью. 

– Согласен, было бы преступно лишать девушку первого в ее жизни бала из-за досадного происшествия, – поддержал ее второй мужчина, аккуратный толстячок с добрыми глазами и залысинами надо лбом.