Молчавший все это время симпатичный учитель танцев задумчиво рассматривал Веронику. Казалось, он прикидывает, можно ли за две недели научить этого гиппопотама хотя бы нескольким простым па. 

– Вероятно, мне предстоит больше всего работы, – вздохнул он, заставив ее стиснуть зубы от обиды. – До бала всего ничего, а нам придется начать с азов.  

– И мне, вряд ли эта юная особа помнит, как следует себя вести благовоспитанной девице, – сказала дама в пенсне. 

“Неужели выгонят? – мысленно ужасалась Вероника, пока они обсуждали ее так не к месту случившийся недуг. – Что тогда будет? Наверняка родители Доминики придут в ярость”. 

– Пожалуйста, дайте мне шанс! – не выдержав, взмолилась она. – Я готова заниматься день и ночь, чтобы попасть на бал. Если это возможно, буду ходить на дополнительные уроки. Я буду очень стараться, обещаю! 

Брови директрисы от удивления поднялись, сложив лоб гармошкой. Учителя зашептались. Такого прилежания от недотепы Доминики никто не ждал. Но Веронику эта реакция воодушевила еще больше, мотивируя в лепешку разбиться, но показать, на что она способна. 

– Пожалуй, я предоставлю вам такую возможность, ведь в моих уроках вы нуждаетесь сильнее чего бы то ни было, – ледяным тоном промолвила преподавательница этикета. – Если, конечно, мы все-таки решим продолжить вас обучать. 

Вероника бросилась было горячо благодарить, но директриса жестом велела замолчать и возвращаться к себе, ждать, пока объявят о принятом решении. 

Взяв с подопечной обещание молчать, госпожа Эббет больше с ней церемониться не стала. Даже не потрудилась сообщить обо всем лично, а прислала наставницу – как поняла Вероника, эти женщины следили за порядком и обеспечением нужд пансионерок, не связанных с учебой. 

Та, что явилась с новостями, держалась учтиво и даже приветливо. Эта спокойная милая женщина с готовностью отвечала на вопросы и обещала помогать всем, что только в ее силах, однако почему-то казалось, будто она делает это по долгу службы, а вовсе не из искреннего сочувствия. 

“Такое ощущение, что персонал Доминику недолюбливал, – подумала Вероника. – Интересно, почему? Наверное, она была высокомерной, грубила им, считала людьми низшего сорта... Если так, тяжело будет добиться от них хорошего отношения”. 

– Если готовы, позвольте проводить вас в спальню, – предложила наставница. – У девочек сейчас урок танцев, и вы сможете спокойно освоиться, пока они не возвратятся. 

– Вы знаете про мою... болезнь? – осторожно спросила Вероника.  

– Госпожа Эббет рассказала мне и велела присматривать за вами особо. Если что-то понадобится, я к вашим услугам в любое время. 

Личных вещей у нее здесь не было, собирать было нечего, и Вероника немедленно отправилась следом за наставницей, радуясь долгожданной свободе. Ей почему-то чудилось, что самое страшное позади, и теперь ее ждут интересные знакомства, приятное общение, красивые наряды и прочие радости жизни. 

Первым сюрпризом стало то, что собственную комнату ей не предоставили. В спальне, куда привела наставница, располагались пять кроватей, и Веронике сразу пришла на ум ассоциация с лагерем, в котором она отдыхала в детстве. 

“Выходит, уединение здесь не приветствуется, – рассуждала она, пока осматривала спальню, сверкавшую чистотой душевую с тремя кабинками и соседнее с ней помещение, где находились гардеробные. – С другой стороны, так даже веселей, быстрее познакомлюсь с другими девчонками. Можно будет посплетничать перед сном”. 

– Здесь ваша одежда, – объясняла тем временем наставница. – С правой стороны – платья, в которых допустимо посещать уроки, слева то, что дозволено носить лишь в свободное время. В этом шкафчике личные вещи, осмотрите их, когда я уйду. Глядишь, и память быстрее вернется.