Варя моргнула, но кавалер никуда не исчез. Не привиделся ей.

Он подал ей раскрытую руку в белой лайковой перчатке. Улыбнулся смелее. Слегка приподнял брови.

Что-то неуловимо волнующее таилось в его резковатых чертах лица и прямом носе, как у греческой статуи античного героя. В широком развороте плеч и слегка лукавом взгляде. Во всём его облике, заставившем одним своим появлением умолкнуть всех смолянок разом.

– Что же вы, сударыня, не пойдёте танцевать? – В вопросе прозвучало то ли удивление, то ли смущение. – Полонез вот-вот начнётся.

Ей бы следовало подчеркнуть свои принципы и напомнить подругам о независимости современных женщин. Отказаться хотя бы от первого танца, сославшись на утомление после поездки в экипаже. Но нестерпимо сильно захотелось поступить наперекор девочкам. Доказать им, что и её могут пригласить, а она, в свою очередь, не упряма и не глупа, она тоже умеет веселиться. Да и этого юношу обижать вовсе не хотелось.

Поэтому Варя улыбнулась и протянула ему ладонь в тонкой перчатке.

– Благодарю вас. Я с радостью, – ответила она, грациозно поднимаясь со стула.

Варя мельком глянула на изумлённых подруг и вышла на паркет под руку со статным юнкером, который был выше её на голову. Таких красивых, юных пар к полонезу выстроилась целая вереница. Варвара с кавалером заняли место в хвосте. За ними успели встать в очередь ещё две пары, и танец начался.

Зазвучал польский вальс. Варя протянула руку юнкеру, и тот слегка склонил голову, принимая её. Их пальцы соприкоснулись. И пара включилась в движение общей вереницы танцующих.

Варвара хорошо знала полонез. В Смольном с девушками занимались лучшие балетмейстеры России, приезжавшие из Мариинки и даже из Большого театра. Их учили не только танцевальным фигурам, но и всем прочим тонкостям, начиная с реверансов и правильной осанки и заканчивая разницей между походкой светской и повседневной городской. Кроме того, Варя танцевала на всех торжествах дома с отцом и братьями. Да и на балах не столь уж часто отказывала кавалерам, дабы не выслушивать очередные нравоучения о неподобающем поведении от Ирецкой. Практики ей хватало. Поэтому танец с юнкером удивил её быстрее, чем они прошли первый круг.

Юноша был напряжён – этого нельзя не заметить. По скользкому паркету он двигался не слишком уверенно, а дружелюбная улыбка сменилась сосредоточенным выражением лица. Морщинка расчертила переносицу.

– Вы волнуетесь или же просто не привыкли к танцам? – попыталась поддержать его девушка.

Юнкер, смотревший прямо перед собой, словно спохватился и вспомнил о Варе.

– Что? – Его вопрос прозвучал сипло.

Воронцова весело рассмеялась, когда он повернулся к ней, совершенно сбитый с толку.

– Вам нужно немного расслабить плечи, – шёпотом посоветовала она. – И не держаться за мою руку так, словно я вот-вот убегу.

– Простите, – ответил юнкер.

Варя ожидала, что он стушуется ещё сильнее, но вместо этого юноша выпрямился и ослабил хватку, а затем озорно подмигнул ей.

– Не подумайте, что я совсем уж деревянный. Просто мне до вашего мастерства так же далеко, как до Камчатки пешком.

– Благодарю.

– За что же? За то, что до сих пор не наступил вам на ногу? Так я стараюсь изо всех сил, право же. Не хочу вас опозорить, клянусь.

Воронцова снова тихо засмеялась, а потом ответила:

– За комплимент. И за ваше усердие.

Они миновали зеркало в дальнем конце зала, и Варя не смогла отказать себе в удовольствии, чтобы мимолётом не полюбоваться на их пару. Рядом с чернявым высоким юнкером она смотрелась очаровательно, а её пепельно-рыжие волосы, заплетённые и уложенные в корону вокруг головы, как и у прочих смолянок, в электрическом свете отливали розоватой медью. Празднично и даже симпатично, а не как в пасмурный день, когда она себе напоминала тощую серую пташку.