Эта дочурка томно вздыхала всей грудью, заглядывая ему в глаза, у к тому же, бессовестно оттоптала ему все ноги своими, к слову сказать, немаленького, размера эдак 42го, туфельками, так что через пару часов он с трудом от нее отделавшись и даже не поинтересовавшись, как ее зовут, ретировался с праздника – игристый напиток, которым всех угощал Филимон, оказался коварной штукой и в один прекрасный момент подло ударил по мозгам, так что, пошатываясь, Никита Иваныч вышел из зала, расстегивая ворот рубахи и атласный жилет. Зеркальный пол ходил у него ходуном под ногами – странно, выпил-то он немного, видать, от усталости, пришел, так сказать, с корабля на бал…

Пошатываясь и держась за стеночку, он кое-как добрался до ближайшей залы – это оказалась библиотека хозяина дома, которую еще с утра приметил, и без сил опустился на кожаный диван. Мир закружился у него перед глазами, и богатыря вконец сморило.

Очнулся он уже глубокой ночью от громкого хлопания – за окном гости любовались россыпью ярких салютов на ночном небе – расщедрился Филимон, что на него было совершенно непохоже, потому как скуп был, что полевой хомяк – горелой нитки не допросишься, а тут нате вам! Толпу гостей позвал, весь цвет Тридевятого царства!

Яркие огни что огненные цветы продолжали причудливо распускаться, затмевая звезды на небе – даже видавший всякое Никита залюбовался эдакой красотищей. Тут он краем глаза заметил какое-то движение позади себя и рывком сел.

– Кто здесь?

Из-за мраморной колонны показалось по – лисьи хитрое лицо дочери хозяина вечера – вспомнил, как ее зовут! Бояна, так обращался к ней отец, когда знакомил их.

Девица продолжала хитро смотреть на него, поджав губу.

– Чего надо? –он и сам понимал, что хамит, но нельзя было допустить, чтобы их увидели здесь наедине…

Она улыбнулась, медленно ступая тяжелой поступью по направлению к нему и угрожающе, как ему показалось, помахивая страусиным веером. Девица была дородная, так сказать, кровь с молоком, такая и ударить может, а он до этого женщин пальцем не тронул.

– Ничего, посижу тут рядышком, тятю подожду, -пропела Бояна густым низким голосом, на ходу растрепывая прическу.

Никита сразу все понял. Вот почему хитрый боярин затеял весь этот вечер. Небось, подсыпал ему какого-нибудь дурману в кубок, вот ведь хитрый …!

Он быстро встал и пошел по направлению к двери, однако ноги подкосились и пришлось схватиться за спинку стула.

– Люб ты мне, добрый молодец! –пробасила она, но купец уже вовсю безуспешно дергал позолоченную ручку беленой двери – заперто, как есть!

– Это ищешь? -в руке девушки блеснул медный ключик.

– Открой! -у Никиты появилось жуткое желание придушить коварную девку, но он лишь тихо повторил просьбу.

Она заливисто расхохоталась и вдруг молниеносно опустила ключ в разрез декольте. Потом бухнулась на диван, достала кулек орехов и принялась зачерпывать их пригоршнями.

– Орешек хошь?

– Дурища! –сплюнул богатырь.

Медлить было нельзя. С минуты на минуту заботливый папенька приведет сюда толпу гостей, и с удивлением и великой радостью обнаружит «сладкую» парочку – и прощай, свобода! Как есть, женят на этой мадемуазель и доказывай потом, что ты не верблюд!

Окно было открыто настежь, но третий этаж! Оценив перспективы переломать конечности или же попасть в зятья к Филимону, – Никита выбрал первое.

Бояна, увидев, что жених решил сорваться с крючка, рассыпая во все стороны орехи, с воплем кинулась следом, но поздно.

С криком:

– О-ревуар, мадемуазель! –Никита, сгруппировавшись, нырнул в пустоту.

К счастью, обошлось без переломов, только слегка расшиб колено да костюм был безнадежно испорчен – согласитесь, ничтожная плата за свободу?