В оконном проеме показалась растерянная физиономия невесты. Дорого бы отдал Никита Иваныч, чтобы посмотреть на кульминацию этого спектакля – на физиономию Филимона, когда он откроет двери библиотеки!

Однако, клумба с георгинами была достаточно помята. Никита мысленно поблагодарил садовника, на совесть рыхлящего землю за то, что тот значительно смягчил ему падение. Прихрамывая, купец поспешил скрыться под тенью деревьев, ему еще предстояло каким-то образом перелезть через четырехметровую кованую ограду и настроение у него было прескверное, ничего не скажешь – удался вечер, вернулся на родную сторонушку, с корабля на бал!

Пар валил из ноздрей рассерженного богатыря, подбитая нога немилосердно ныла, но к счастью, среди голых деревьев показались спасительные прутья. Несмотря на всю свою жадность, Филимон любил лишний раз показать свое богатство, и, на счастье Никиты, ограда была вычурная: с завитушками, цветочками и прочими причудливыми узорами, так что уцепиться было за что, даже тремя конечностями, и купец, лихо перемахнув через ограду, – почти без потерь, не считая клочка портов, оставленных на заостренном наконечнике прута, ковылял по булыжной мостовой под грохот праздничных салютов. Только подойдя к родным воротам, он застучал зубами от холода – теплый кафтан, естественно, остался «в гостях».

– Пахом, согреться что-нибудь принеси! -На ходу бросил он, с трудом поднимаясь по лестнице и стягивая с себя лохмотья, еще пару часов назад бывшие накрахмаленной рубахой.

– Да мазь целебную дай!

Заботливый слуга тут же начал суетиться вокруг своего хозяина, и через час Никита, выпив половину самовара с ароматными травами и вареньем из кедровых шишек (была у сурового купца маленькая слабость с детства), завалился спать, как говорится- утро вечера мудренее…

……………………………

А наутро его ждал сюрприз в виде двух непрошеных гостей…

– Приятно познакомиться и проваливайте, господа хорошие!

Никита сделал жест в сторону двери, но не тут-то было, наших героев было не так-то просто выпроводить.

– Сначала выслушай, купец, может, тебе какая выгода будет, сам царь просит…– вкрадчиво начал Радим.

Тот поднял соболью бровь.

– Сам царь, говоришь? Тогда, пожалуй, стоит поговорить! Пожалуйте к столу, гости дорогие!

Он подал обе руки братьям, помогая им подняться с пола.

Никита и не думал извиняться за «горячий» прием – он и вправду не любил, когда к нему в дом вламываются без спросу, да еще и этот вчерашний казус…

Крас набычился – он тоже не привык к подобному обращению, но тут уж ничего не поделаешь – сами виноваты.

Богатыри ели с аппетитом, впервые за последнее время, – то ли хорош был запеченный поросенок и заморские сыры, то ли купец своей основательной неторопливостью вселял в них надежду на скорое вызволение Велимиры из плена, но вскоре вся снедь была уничтожена, и когда пришел черед пить чай с ягодным пирогом, хозяин дома подал голос:

– Рассказывайте, царевичи, с чем пожаловали, чем смогу-помогу.

Они и рассказали, – почти все, кроме чувственной составляющей, но Никита и сам все понял. Он задумчиво подкрутил ус и скептически поинтересовался:

– И как же вы ее вызволять собираетесь? Две недели прошло, ее и след простыл, в лучшем случае, этот вождь или как там его – на ней женился, а про худший я даже думать не хочу.

Братья приуныли. Про грустное они сами старались не думать.

– Ладно, прорвемся!

Никита Иваныч первым встал из-за стола и потянулся, отчего льняная рубаха тихонько затрещала на плечах.

– Пахом, подготовь снаряжение мне в дорогу, и надолго! Сивку снаряди, меч начисти, да побыстрей! А я пока к царю, ненадолго!