– Твой ход, красотка! – Пробасил он где-то слева от нее.

Она повернула голову на голос и ничего не разглядела. Но тут огонек, мерцавший на буйках вдалеке, перекрылся его телом и показался вновь. Ее надежный, но беспечный мужчина где-то тут, рядом. Однако дальше идти в платье было недопустимо, а купальник остался в бунгало. Сгорая от разномастных чувств, Мелани вернулась на берег и скинула одежду на песок. Со спины раздался едва различимый в шуме мягких волн смешок мужа.

– Я тебе это припомню, – пробурчала она. – Где же ты?

– Иди вперед, я близко.

Женщина пошла на голос, но тут теплые волны лизнули ее пятки. Она вспомнила информацию о ночных медузах и морских ежах и передернулась от эмоций.

– Ну же, смелее! – Подначивал голос.

Глубоко вздохнув, она набралась отваги и шагнула за ним в кромешную темноту.

– А почему ты можешь отправлять Алексе сообщения, а я – нет? – Возмутилась вдруг Мелани, заглянув ему через плечо.

Он даже не заметил, как супруга повернулась к нему лицом. Теперь, конечно, уже поздно делать вид, что он задремал на шезлонге.

– Потому что я делаю это осторожно, дозировано и без нарушения границ ее личной жизни, – заявил Оливер, оторвавшись от телефона.

Белый пляжный песок, прилипший к ее щиколоткам и ступням, оттенял свежий загар, нежным бронзовым напылением улегшимся на гладкую кожу нимфы. Казалось, и не прошли те годы, что им посчастливилось прожить вместе, будто только недавно он повстречал эту девушку, которую сейчас заново изучал, очаровывал, соблазнял. Она совсем не изменилась за четверть века, что он лицезрел ее своими влюбленными глазами.

– У нашей дочери появилась личная жизнь, не верится!

Вздох супруги неизменно вызвал у Оливера смешок. Каждый ее жест выдавал в ней ту самую родную женщину, которая всю его жизнь была ближе нижнего белья. А здесь, в чудесном уголке возле теплого моря, он позволил себе и вовсе раствориться в ней целиком, шагнуть в омут с головой.

С ее эмоциями по этому поводу Оливер был вполне солидарен. Дочь выросла за полгода на десяток лет. Сегодня ранним утром он отослал девочке – смутное определение для семнадцатилетней девицы, отправившейся в поездку со своим великовозрастным парнем – их с Мелани фотографию, и только что ему пришел ответ.

– Они прибыли, ложатся спать, – доложил он.

– Вместе? – Ляпнула женщина, но тут же отмахнулась. – Не важно, я не хочу знать ответ. Они ехали всю ночь?

– У них девять вечера. Разница в пятнадцать часов.

– Забыла, – буркнула собеседница.

Речь текла ленно. Палящее солнце расплавило голову ровно настолько, чтобы из всех функций организма срабатывала только одна – вовремя справлять жизненно важные нужды. Оливер отложил телефон и снова откинулся на шезлонге. Думать было нечем. Владелец мульимиллионной корпорации не отличался сейчас мыслительными процессами от укропа или баклажана.

– Как ты думаешь, чем они завтра займутся? – Спросила Мелани.

Она накинула на голову широкополую пляжную шляпу и водрузила на нос темные очки. Типичная американка на отдыхе. Соблазнительная. Что она там спросила?

– Тебя не волнует, чем завтра займешься ты? – Пробасил он, разглядывая ее влажный купальник.

Ее кожа мерцала маслом для загара, который он не видел на теле супруги с десяток лет. Вероятно, его сухая горячая ладонь с легкостью могла бы скользить по ее стройным ногам: от икр к коленям, к бедрам, к границе разогретой кожи и упругого трикотажа бикини. Нежный живот женщины мерно поднимался в такт дыханию, а аппетитные округлые груди, лежавшие в идеально сидящих чашечках купальника, выбили из его головы остатки здравого смысла.