"Мияко оказалась права. Она говорила, что у этого типа на совести преступление и жертвы, это она прочитала на его лице", – Ника поставила на огонь котелок с водой, бросила туда сосиски, приготовила стаканчик с "быстрой" лапшой и походную кружку с кофе.

– Болдырев из "Эко-Вкусно"? – уточнила она. – Да, я слышала об этой истории и даже хотела просить у редактора командировку в Тихвин, но тут Наум высвистал меня в Выборг… Это когда погибла беременная женщина?

– И врач с фельдшером, – Женя нанизал на шампур пару сарделек и три куска серого карельского хлеба и осторожно поворачивал их над огнем. – И судя по тому, как он распсиховался ночью, напоминание пришлось не в бровь, а в глаз.

– И не первое напоминание, – Ника рассказала Вейдеру о том, как накануне днем услышала, как Болдырев выспрашивал у кого-то по телефону, кто мог проговориться "про это дело". – Звонил двоим: как я поняла, своему приятелю, с которым разговаривал весьма неформально, и какому-то официальному лицу…

– И Мияко говорила, что у него на совести преступление, – добавила она, закончив рассказ.

– Нинсо никогда не ошибается, – Малышев переложил сардельки и хлеб на походную тарелку.