уцелела, чтобы появился хоть какой-то интернет. Планета необратимо менялась. Что было над водой – оказалось покрыто ею, подводные скалы и вулканы, наоборот, поднялись из моря. Полуострова откололись от материков и вместе с островами, как огромные корабли, начали свой континентальный дрейф. На них да на высоких горных плато и выросли огромные, густонаселенные города – во всем мире их хорошо если с пару десятков насчитать можно. Там сосредоточены все технологии – чтобы не дать им погибнуть в наводнениях, ведь завод на ковчег не затащишь; там проводятся все значимые исследования и появляются новейшие разработки. Разрыв между технологиями города и вёски – огромный: ведь нам остался простой ручной труд с небольшими модернизациями вроде облегченных плугов и сеялок, которые позволяют лошадям сохранять силы в два раза больше, чем с инструментами прошлого, или наших быстрых уборочных тракторов на солнечной энергии, которые и зерно уберут и сами по трапу на корабль поднимутся. Наводнения не дают нам развиваться: когда вода сходит, мы возвращаемся, снова убираем наши дома и поля, начинаем все заново, чтобы только успеть снять урожай до следующего разлива реки… А все-таки, что такое город без вёски? В наш-то век, вынужденный отказаться от нефти и газа, от синтетики и синтезирования, на планете, где не знаешь, чего ждать от нее в следующую секунду? Счастливые люди (и готовые ко всему!) живут там, где хлеб пропитан запахом их труда, где парное молоко слаще шоколада, где есть разгуляться свободной душе! – и глаза деда Евгена в такие моменты загорались молодым юношеским задором, голос становился звонче, а мыслями он возвращался в те времена, когда вёска была не так благоустроена, но жилось в ней почему-то лучше.

– Но мы же не можем существовать без города, – резонно возражал наставнику прилежный ученик, и дед Евген моментально остывал.

– Теоретически, без него можно обойтись, жить на собственном продукте. Но без инструментов, запчастей и продуктов промышленного производства мы уподобимся пещерному человеку. И, скорее всего, утонем при следующем наводнении. Но и городу не выжить без наших фермерских, экологически чистых продуктов и электричества, что производят наши ветряки и гидроэлектростанции. Так что на данный момент вёска и город представляют собой симбиоз, то есть имеют равные и взаимовыгодные отношения.

***

Иван сдержал обещание: месяц Мария провела под арестом, дома он с нее не спускал глаз, а в поле за ней следили злорадно ухмылявшиеся бабы. Белые нежные руки, не знавшие тяжкого труда, взялись за культиватор да грабли. Слишком, слишком быстро под палящим солнцем огрубели белые ручки, покрылись мозолями, нарывами да коричневым рабочим загаром на радость шептавшимся за спиной соседкам. Константина не встречала она в этот месяц. Обходил ли он ее стороной, или был запуган Иваном, или решил вернуться к жене – Марии было все равно. Дни проходили как в тумане: с раннего утра и до вечера она трудилась в поле, а дома пинками приучалась к домашней работе. Пыталась Мария вернуть себе расположение мужа: ластилась к нему, ненароком оброняла одежду, зная, что не в силах Иван отказаться от ее гибкого белого тела. Но не тут-то было: Иван как оглох и ослеп. Отстранял он Марию от себя, при этом кривился, будто протухло что-то, и уходил в другую комнату. Месяц он не притрагивался к ней.

Через месяц поняла Мария, что меняется ее тело. Понимание это наполнило ее ужасом: Иван убьет ее. Утопит в реке, а сначала забьет до смерти. Нет, не бывать этому ребенку. Права была Повитуха. Ох, как права. Ей нужен был тот набор.