Всё это дорого одетое великолепие казалось настолько неуместным, что в голову полезли не менее неуместные мысли о давно необходимом ремонте. Да и вообще, гостей принимают в комнате, а не на кухне. Но в комнатах у нас только компьютерные столы… И вообще — кому не нравится, скатертью дорожка!

Сервировав стол, я обвела его приглашающим жестом — в основном для домового. Но Пиц, всё это время сидевший на подоконнике и болтавший ножками, вдруг обернулся клочком тумана, взмыл к потолку и сообщил оттуда:

— Я уж к себе пойду, не обессудьте. Не люблю питаться в компании.

Из тумана почему-то торчали зелёные ботинки, до того яркие, что я невольно перевела взгляд на герцога: цвет ну в точности как кошачьи глазищи.

— Пиц…

— И не уговаривай, — отрезал этот предатель и банально исчез.

Предназначенная ему тарелочка с куском торта плавно поднялась над столом и неторопливо полетела в Маришкину комнату. Следом отправились три круассана из вскрытого пакета и бокал с горячим чаем. Предатель-то предатель, а вкусняшки не забыл…

Оставалось мысленно вздохнуть и тщательно размешивать ложечкой сахар. Разговаривать с незваным гостем не было никакого желания. А ведь нужно.

— Вы чай пейте… А то остынет, — предложила я.

— И уходите, да? — понятливо продолжил герцог.

— Вы очень проницательны, — съязвила я.

Да! Все истории когда-нибудь заканчиваются. И мне очень хотелось поставить в этой большую жирную точку. Точнее, кляксу, чтобы залить все воспоминания. Но сие вряд ли возможно в свете событий двух последних дней, прямо и беспощадно затрагивающих мою жизнь. Какая уж тут точка! Разве что в прологе…

Но попытаться я ведь могу?! Значит, должна.

— Константин Андреевич. Я действительно хотела бы вас больше никогда не видеть, — сказала я честно. — Скажите, пожалуйста, можем ли мы как-то положительно решить этот вопрос?

— Боюсь, что нет, — не менее честно ответил герцог. — И поверьте, Софья Сергеевна, я сам далеко не в восторге от происходящего. Но вариантов нет, и нам с вами нужно как-то…

— Да ничего мне от вас не нужно, понимаете?!

— Прекрасно понимаю. И тоже хочу спросить: как я могу получить ваше согласие?

— На что? — уточнила я. Надежда, она же умирает долго и мучительно… В судорогах…

— На моё предложение руки и сердца, — вздохнул он.

Только супового набора мне не хватало в хозяйстве. Из отощавшей кошатины.

— Зачем вам это? — Я выставила перед собой ладонь, жестом предлагая помолчать, и продолжила: — Константин Андреевич, вы же взрослый разумный человек. Хорошо, оборотень. Вы должны понимать, что я не могу выходить замуж за первого встречного просто потому, что ему так захотелось. Наверное, у вас есть ещё какая-то, более весомая причина, но я-то о ней не знаю.

— Вы знаете. Мне нужно снять заклятие.

— Но оно уже снято! Или вы по ночам в рыбу превращаетесь?

Предположение было ужасным, и я успела подумать, что если оно верное… Или он сейчас соврёт, что да, превращается…

— Нет. Причина иная. Но я не могу вам её назвать. Просто не знаю. Думаю, что при неполном цикле нейтрализации заклятия со мной может случиться всё что угодно…

Зелёные глаза смотрели на меня честно-честно. И я бы поверила, если бы после последней фразы в них не метнулся тёмный огонёк.

Итак, причина есть, и озвучивать её котик не желает. Потому я должна купить этого самого котика в мешке. А мне оно надо?

— Софья… — сказал он тем временем, опять опустив моё отчество. — Ну что вас останавливает? Ваш домовой совершенно прав: я обладаю высоким статусом и в своём мире, и в этом. У меня нет недостатка в деньгах, я обеспечу и вас, и вашу дочь, и ваших родителей. Всё, что хотите, буквально… Можно составить брачный контракт.