С января 1906 года в банде Котовского уже 15–18 хорошо вооруженных человек, многие из которых действуют на конях. Оружие было захвачено у исправника, который вез винтовки в Оргеев в отделение полиции.

Штаб-квартира банды переместилась в Иванчевский лес на околицах Кишинева. Для Бессарабии это было крупное бандитское формирование, что могло соперничать с самой влиятельной там бандой Бужора, насчитывавшей до сорока бандитов.

Январь следующего года был также не по-зимнему «жарким». Начался он нападением первого января на купца Гершковича в Ганчештах. Однако сын купца выбежал из дома и поднял крик, на который сбежались полиция и соседи. Отстреливаясь, «котовцы» едва смогли унести ноги. 6–7 января банда совершила 11 вооруженных ограблений. Всего с 1 января по 16 февраля 1906 года было совершено 28 ограблений. Случалось, что за один день ограблению подвергались три квартиры или четыре экипажа. Известно нападение Котовского на имение своего бывшего благодетеля, которым владел, после смерти Манук-Бея, помещик Назаров. В начале 1906 года за поимку уголовного авторитета Котовского полиция объявила премию в две тысячи рублей.

Газеты «Бессарабская жизнь», «Бессарабец», «Друг» смаковали налеты Котовского, изображая его как атамана бандитской шайки, что отличалась крайней смелостью и строгой дисциплиной. Уже тогда, в 1905–1906 годах, «ковалась» легенда о «благородном разбойнике» Котовском.

Советские историки «смаковали» революционные заслуги Григория Ивановича тех лет: эпизод нападения на полицейский конвой и освобождение двадцати крестьян, что были арестованы за аграрные беспорядки, нападение на полицейского исправника, который вез 30 винтовок, и бой 6 января 1906 года с тридцатью стражниками в Оргиевском лесу. Все эти эпизоды, по-видимому, имели место, но они не меняют бандитской природы «повстанцев-котовцев» и их «атамана Адского», или «атамана Ада», как величал себя Григорий Котовский. Котовскому как воздух нужна была нестабильная ситуация в Бессарабии, поддержка определенных элементов села, оружие для своей банды. К тому же он стремился к популярности!

Котовский был артистичен и самолюбив. Он распространял о себе легенды, слухи, небылицы. Во время своих налетов Григорий Котовский частенько устрашающе кричал: «Я – Котовский!» Это эгоцентричное «Я – Котовский!» отозвалось ему на следствии, и уже не требовалось доказывать участия Григория Котовского в конкретном недоказанном налете. Зато о грозном разбойнике Котовском знали многие в Бессарабской и Херсонской губерниях!

После освобождения арестованных крестьян Котовский оставляет расписку старшему патрульной команды: «Освободил арестованных Григорий Котовский». Во время налета на поместье Крупенского Григорий захватил только подарок эмира Бухарского – роскошный персидский ковер и палку с золотой отделкой. (Каким образом эти вещи он думал поделить среди бедняков? Кстати, палку Котовский подарил полицейскому приставу.)

В ответ на заявление Крупенского, что тот изловит неуловимого «атамана Ада», Котовский оставил в изголовье спящего помещика записку: «Не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати». Это был человек самовлюбленный и циничный, склонный к позерству и театральным жестам.

Существует легенда (описанная писателем Романом Гулем) о том, что отряд конных стражников под руководством Зильберга налетел на шайку Котовского. В результате стычки не Котовский, а Зильберг попал в плен. Но Котовский сделал эффектный жест: он не только отпустил Зильберга с миром, но подарил ему якобы серебряную палку с золотым набалдашником, захваченную у Семиградова. Но тут скорее не анекдотический случай или позерство, а сотрудничество с полицией и дача ей взятки.