От этой картины у юной ведьмы сжалось сердце, ей было искренне жаль Джеремию, но показывать свои чувства было нельзя, чтобы это не помешало задуманному. Если бы Персиция с каждым, кто являлся её клиентом или хотел им стать, была сентиментальна, дела в лавке далеко бы не продвинулись.

– Доброе утро! – довольно бодро поздоровалась она, стараясь игнорировать вызывающий сострадание внешний вид своего помощника, как только тот, пошатываясь, доковылял до сваленных у лестницы ящиков.

– Выглядите вы так себе, – констатировала она.

Джеремия кивнул то ли в знак приветствия, то ли в знак согласия с ней и невесело усмехнулся.

– Снова мучитесь после Ночи Двух Сестёр? – спросила ведьма тоном аптекаря, который спрашивает у больного инфлюенцией про температуру, чтобы тут же всучить ему какую-нибудь настойку календулы.

– Как обычно, паршиво в это время, – хрипло сказал тот. – Чем могу помочь?

Персиция отнюдь не была жестокосердной, и если бы не необходимость убедить Джеремию принять необычное для него предложение, она бы не стала так измываться над ним, не отошедшим ещё после нелёгких ночей.

– Вот эти ящики нужно отнести в подвал, а вот эти – на третий этаж в лабораторию, – без лишних промедлений объяснила девушка, указывая на разные ящики, а потом добавила: – Ах да, у меня ещё полка на стеллаже отвалилась в одном месте.

Вздохнув, Джеремия кивнул, а потом, крякнув, взвалил сразу несколько ящиков на плечи и поплёлся с ними внутрь лавки. За ним зашла и Персиция, улыбаясь своей самой хитрой улыбкой.

– Может быть, кофе? – предложила девушка вспотевшему и осунувшемуся дядюшке Джеремии, когда работа была закончена. – Я только что сварила!

– Благодарствую! – ответил он сипло.

Персиция принесла в подсобку серебряный поднос с изящным кофейником, двумя чашками с узором в виде чёрных тюльпанов и коробку с кунжутным печеньем. На всякий случай она также захватила ещё три бутерброда с куриным мясом и большой стакан с водой. Его-то Джеремия первым делом и опустошил в один огромный глоток.

Персиция внимательно смотрела на то, как измученный оборотень уминает бутерброды, словно маленькие канапе, а за ними и кунжутное печенье по несколько штук за раз. Лишь после того как Джеремия с жадностью уничтожил всё съестное на подносе, он наконец приступил к кофе и только теперь вспомнил о хотя бы каких-то правилах этикета, а потому стал отпивать из красивой чашки изрядно поостывший напиток маленькими глоточками. Видя, что её гость немного пришёл в себя, Персиция начала действовать:

– Простите, я, возможно, лезу не в своё дело, но мне всегда было интересно – не устали ли вы от такой жизни? – завела она разговор, который так много репетировала в последние дни. – Ведь каждый месяц вам приходится сталкиваться со множеством эм… скажем так, неприятностей, связанных вы сами знаете с чем.

Говоря это, юная ведьма пристально смотрела на оборотня и внимательно подмечала все малейшие изменения в его поведении. Следовало быть осторожной, ведь здесь нужны были одновременно и напор, и некоторая деликатность.

Джеремия не удивился. С ведьмой он был знаком давно, а все его знакомые знали про его особенности и периодически спрашивали о них всякое.

– Мы, волколаки, веками так живём, – пожал он плечами. – Ничего с этим не поделаешь! Природа у нас такая, чтоб её!

Даже из этих слов было ясно, что этой своей природой дядюшка Джеремия доволен отнюдь не был и быть оборотнем ему совсем не нравилось. Нечто такое и хотела услышать от него Персиция.

– Но неужели вам никогда не хотелось что-то изменить? – подняла она вопросительно брови.