Ничего. Серый блин телогрея был ещё тёплым, на крючке висела шубейка из нерпы — не замёрзну. И без ужина обойдусь. Обидно? Так граф мне чужой человек и заботиться не обещал. Он вообще считает меня преступницей.

Я легла на телогрей и закрыла глаза.

В этот самый момент в гостевом доме хлопнула дверь, заскрипели по снегу знакомые шаги. Клацнула, отворяясь, дверца кареты:

— Идём, Кошка.

Может, оттого что света во дворе стало меньше, лицо Даниша показалось мне сильно осунувшимся. Зато глаза задорно блестели. В этот миг он был похож на кота больше, чем за всё время нашего недолгого знакомства.

— Взять тебя на руки?

Я покачала головой.

Он придержал дверь. Я выпрыгнула на снег и увидела, что погода переменилась. На закате небо было почти ясным, а сейчас набежали облака, ветер щипал за нос и сдувал с крыши снег. А граф опять в одном сюртуке!

В передней гостевого дома лежали ковры, в зеркалах дробился свет лучезаров, одетых в хрустальные плафоны с подвесками. В коридорах и на лестницах роился народ. Нас сопровождали взгляды, улыбки, удивлённо-восхищённые возгласы. Ещё бы. Не каждый день увидишь кошку, шествующую у ноги человека. Тем более кошку в такой роскошной снежной шубе.

Думаю, мы были неотразимы: подтянутый длинноногий граф в чёрных сапогах, одетый едва ли не по-летнему, и рядом, не отставая ни на шаг — белое облачко на лапках.

Наверху мы столкнулись с двумя дамами в скромных шерстяных платьях.

— Какая прелесть! — воскликнула та, что помоложе, и лишь по голосу я поняла, что это принцесса. — Граф! Почему вы не сказали, что везёте с собой снежную кошку?

Даниш поднял меня, чтобы её высочеству было удобнее погладить милую зверушку.

— Ах ты моя красавица! Какая у тебя шёрстка, а какая шейка… — ворковала принцесса, а я мужественно урчала и жмурилась, заодно принюхиваясь к её запаху, чтобы впредь узнавать будущую королеву Ригонии в любом наряде. — Это несправедливо, граф! Северные области Вайнора гораздо обширнее ригонских, зимы у нас суровее, и Приютов Зимы больше. А самых красивых снежных кошек разводят у вас!

— В самом деле, — поддержала принцессу темноволосая дама постарше, разглядывая меня с большим интересом. — Настоящая великанша! Я таких никогда не видела.

— И вряд ли увидите, баронесса, — улыбнулся Даниш. — Это моя кошка. Единственная в своём роде. Таких больше нет.

Он склонил голову перед принцессой:

— Но осмелюсь заметить, что вы не правы, ваше высочество. Самых красивых кошек разводят у вас. У вас — в Ригонии…

— Пока ещё нет, — Камелия опустила взгляд, её серенькие брови дрогнули.

Цветочное имя и газетные портреты сослужили невесте нашего короля дурную службу. Рисовальщики и гравёры изображали её утончённой красавицей. Моё воображение, захваченное видением цветущих камелий, и наверняка не только моё, расцветило чёрно-белые картинки яркими летними красками.

Живая Камелия оказалась совсем не яркой. Светло-русые волосы самого невыразительного оттенка, бледные губы, тонкий нос с горбинкой, более острой, чем у графа, и кончик носа тоже острый. Тот самый тип северянки, который описывала Майра — тусклая, блёклая.

Зато нрав у принцессы был живой и непосредственный. И фигурка изящная. А платье, хоть и неброское, сшито из самой лучшей шерсти. По рукавам и вороту бежала тонкая вышивка: извивы водорослей и пенных волн, морские коньки и ракушки. Символы стихийной силы, которой владел правящий дом Вайнора.

— Граф, — заговорила темноволосая дама, — вы не откажетесь послужить своей будущей королеве?..

— Я же просила вас, Геральдина! — сердито воскликнула принцесса. — Это неуместно.