Но еще интересней – Кто и Зачем?

Потребности? Сложность исследований потребностных напряжений? Возможно! Но потребности мы представляем как систему обеспечения функций Жизни – и у нас есть основания видеть, КАК потребности связаны с важнейшими их следствиями в обществе. Ниже в 1.1.10. приведен максимальный перечень вариантов работы потребностей как комплекса адаптаций, а позже – будет и тема антропогенеза, и тема социологии, и истории.

Эмоции? Эмоции в науке как явления вообще не определены однозначно. И хотя мы в нашей работе нашли их эволюционную функцию [Четвертаков С. А. 2018, с. 239—258, 268—277], эмоции много менее важные психические объекты, чем потребности.

Как можно понять, большинство исследователей уже лет тридцать со студенческой скамьи воспитываются так, как сейчас – на эмоциях, а в историю психологии не заглядывают. Для них термин потребность актуален только в семье и в культуре.

Что дают науке эмоции?. Они дают неопределенность условий экспериментов, а следовательно и результатов. И второе – они не применимы к реальной Жизни и зверей, и людей.

Тогда весь класс потребностей, построенный на тревогах и заботах, не говоря об опасности войн, как ответственности за труд, любовь, уважение, истину и совесть, переходит в ранг эмоций. И ответ ТАКОЙ науки – это транквилизатор от психопатолога, который обеспечит индифферентность пациентов к любой проблеме.

А в обществах, по традиции направленных на конфронтацию, где до сих пор рынок, особость личности и психические отличия считаются помехой единству боевого строя и подчинения тем, «кто всё за нас решит», все виды иного поведения рассматриваются как покушения на власть, то есть эмоции, требующие изоляции или нейтрализации носителей.

Цели? Не намного лучше и цели. Цель человека – вообще для науки не объект познания, а объект учета как психический продукт и фактический результат психического субъекта, будь-то указ, план забора или национальная идея. Цель – это англо-саксонская идея свободы воли, которая ныне часто виснет в воздухе. И её можно сдувать с помощью запущенных информационных и финансовых мельниц как тучку Винни-Пуха в любом направлении. В современном массовом сознании, не истощенном словами Ильфа «умственными упражнениями», появляется возможность превращать личные цели граждан в общенациональные для тех, кто умеет приобщать чужое к своему под видом общего.

И еще больше. Цель – продукт сознания. А современная психология с двумя десятками направлений и парадигм пребывает в части понимания сути сознания в ДоМенделеевском состоянии (в аналогии с историей химии), или в до Ньютоновском (в смысле физики). При нерешенности основного вопроса философии (Души и Тела), при отсутствии общих представлений – что такое информация для Человека и для Животного, о каком сознании и о каких целях, может идти речь? Какое значение в этой науке играет феномен целей, кроме символического?

Итак, с научным обменом, похожим больше на подмен, есть вопросы по смыслу.

Но есть, оказывается, и вопросы по форме.

Гуманитарные науки, как мы все представляем, находятся в привилегированном положении как малые дети, которым не ставят оценки в школе. Какой с детей спрос? В естественных науках или в технике если ты сделаешь ошибку, то все увидят, что ты не пригоден. Но в науках о человеке гуманизм прямо зашкаливает.

Никому в голову не приходит задавать вопросы о совместимости результатов и важности их объединения. Пока это невозможно. Но и клепать науку в десяти и более направлениях (и без критики друг друга – и в общей психологии, и в теоретической социологии