С губ Теодора сорвался протяжный стон. Снаружи что-то стукнуло, будто кто-то поспешно поднялся и рванул с места.

— Он должен был стонать от боли… — растерянно выдала Арэя, смотря на меня с недоумением. — Так не считается.

Это продолжалось недолго — еще несколько протяжных стонов, и «плохой мальчик» обмяк в удерживающих его путах. Его грудь высоко вздымалась. Уже зная, что делать дальше, я сдернула с него повязку и вытерла ею свои пальцы. На дне глаз Теодора сверкали искры, а губы были искусаны до крови. Вид был растерянным и смущенным.

— Зачем это?.. — севшим голосом спросил он.

— Ты сказал, что это непохоже на наказание, — средним и указательным пальцем я прошагала от низа его живота до обнажённой груди.

Мне уже было стыдно за то, что я собиралась сказать ему, но другого способа «остаться в образе» я придумать не смогла.

— Но, мой милый однокрылый друг, ты, кажется, забыл о нашей сделке? Если бы ты не поддался сейчас низменным желаниям своего тела, то мог бы требовать от меня мира для всех вельтов. А теперь живи с тем, на что ты променял их безопасность.

Короткий смешок вышел неуклюжим — жалкая пародия на безумный смех Арэи, но и он сработал. До Теодора дошел весь ужас произошедшего, он смотрел на меня расширившимися от этого понимания глазами.