— Не сочтите за дерзость, но не могли бы вы поторопиться с пытками, моя королева? — выдал крылатый, словно я его задерживала своей медлительностью. — Если меня не принесут в больничный корпус до полуночи, медсестра не успеет заказать на меня завтрак.

«Вот это нахал! — мысленно восхитилась я. — Да ведь он нарочно меня подначивает».

— Теодор, — я покатала его имя на языке. — А ты, значит, у нас любитель вкусненького? Может быть, тогда и мне что-нибудь предложишь?

— Я ему такое предложу! — неприятно взвизгнуло мое отражение. — Вспори ему брюхо, и пусть ест собственную требуху!

Я едва сдержала рвотные позывы, представив это. А вот Теодор, внимательно отслеживавший мои реакции, нахмурился.

«Лучше в следующий раз прикажу вообще убрать отсюда зеркало. Хватит с меня посторонних глаз. Кстати, о глазах…»

— Предложить? Я и так весь ваш, моя королева.

Слова расходились с интонацией. Холодным тоном с легким ехидством и пренебрежением. Так и хотелось крикнуть: «Не верю!»

Я пошла вдоль полок в надежде найти что-нибудь подходящее. Шелковый платок нужного размера нашелся почти сразу. Когда ткань коснулась пленника, он резко выдохнул. Ну еще бы! В темноте чувства резко обостряются. Да и невидимая опасность в два раза страшнее видимой.

— Ты ведь не против, Теодор? — и снова я растянула его имя, как, наверное, тысячу раз до меня делала Арэя — память тела, привычки и рефлексы не так просто изжить.

— Как вам будет угодно, моя королева, — кажется, его голос даже не дрогнул.

— Что ты с ним возишься?! Выпори до полусмерти, и дело с концом! — Арэя сердито шаркнула ножкой и, подойдя к полке со своей стороны зеркала, начала там что-то выбирать.

— Ты ведь помнишь, что не должен стонать? — спросила я Теодора, понятия не имея, что делать дальше.

— Буду стараться, моя королева…

Арея наконец выбрала какой-то предмет. Витиеватый толстый хлыст, свернутый в кольцо, похожий на тот, каким погонщики гонят лошадей. Она вскинула вверх руку, и тот с громким щелчком рассек воздух, а Теодор снова вздрогнул, словно услышал этот звук.

Но что заставило испугаться уже и меня, так это то, что спустя мгновение я увидела этот самый хлыст у себя в руке. От неожиданности я попыталась разжать руку, бросить его, но не могла — рука не желала разжиматься.

Меня захватила паника, что Арэя вновь займет свое тело, и теперь уже я буду взирать на ее преступления из зеркала. Мне даже показалось, что все так и есть. Перед глазами пробежали сцены ее прошлых издевательств над врагами и подданными, а в ушах зазвучал сумасшедший смех.

— Моя королева?.. — голос Теодора вернул меня в реальность, и я наконец смогла отбросить плетку.

Как там назывался самый популярный метод воздействия? Кнут и пряник.

— А тебе, я смотрю, не терпится, — почти пропела, стараясь скрыть нервозность.

Кнутом орудовать я пока не способна, так что попробуем пряник. Привстав на цыпочки, я осторожно коснулась плеч мужчины. Он был напряжен, мускулы буквально закаменели, он явно ожидал ударов, а не осторожных поглаживаний. Кожа пленника была влажной. Интересно это он так взмок от волнения, или Крысеныш его помыл перед играми?

— Приятнее, когда игрушки чистые, — фыркнула Арэя в ответ на мой удивленный взгляд.

Я запустила руку вельту в волосы и поиграла шелковистыми русыми прядями. Они оказались мокрыми и спутанными настолько, что, убирая ладонь, я чуть не оставила Теодора без клока волос.

— Надо бы тебя расчесать… — Я и не заметила, что озвучила эту мысль. Вельт, не ожидавший такого, вдруг подавился и закашлялся. — Постучать тебя по спинке? — участливо спросила я.