В «Худуд ал-алам», анонимной персидской географии X в., татары названы как соседи и союзники токузогузов, то есть уйгуров, а Восточный Туркестан – «страной токузогузов и татар» (53, 132). Дополним это замечанием В. В. Бартольда о том, что в том же «анонимном «Худуд ал-алам»… татары также названы частью тугузугузов» (8, 559).

«Весьма важны упоминания «чиновного лица (амга)», который «пришел от татар», в деловых письмах из Дуньхуана на тюркском и согдийском языках (конец IX–X вв.), интерпретированных Гамильтоном и Н. Симс-Вильямсом» (53, 132). Также С. Г. Кляшторный приводит следующие сведения: Махмуд Кашгари «обширный регион между Северным Китаем и Восточным Туркестаном называет «Татарской степью» (Махмуд Кашгарский, 159)», «в IX–XII вв. на территории Ганьсу и в Восточном Туркестане существовало государство татар, известное и китайским дипломатам, и мусульманским купцам» (там же, 133).

Теперь понятно, где располагалась «отдаленная и пустынная страна», куда позже империя Цзинь направляла «войска для истребления и грабежа» татар, которых организовал для отпора и разгрома этой империи «Темучин» (Чынгыз-хан) (17, 227) (там же, 228). Располагалась эта страна именно на северо-западе современного Китая и в Восточном Туркестане.

Сопоставим приведенные выше данные С. Г. Кляшторного и В. В. Бартольда со следующими сведениями В. П. Васильева из перевода «Записок о монголо-татарах» Мэн-хуна: «Земля, откуда явились татары, лежит на северо-запад от киданей, их поколение происходит от шато'сцев»[74] (там же, 216), «в соседстве с ними находятся уйгуры» (там же, 219).

Мэн-хун также сообщает: «Между уйгурами был некто по фамилии Тянь, весьма богатый и ведший торговлю на огромные суммы, он часто посещал Хэбэй и Шан-дунь» (там же, 228). «Вместе с чжа'сцами[75] он начал рассказывать татарам о богатствах», «подстрекая их к собранию войска и вторжению в цзиньские пределы…» «И Темучинь, который уже питал неудовольствие за притеснения, вступил в пределы и, завоевав, истребил все пограничные места» (там же).

Как видим, и «татары до Чынгыз-хана», и «татары Чынгыз-хана» – это один и тот же народ, будущие создатели державы Монгол, про которых Мэн-хун пишет: «У татар, как старые, так и молодые, и теперь все припоминают слова Яньских разбойников (т. е. нючжисцев),[76] как они им говорили: «Наше царство подобно морю, а ваше горсти песку: куда же вам с нами справляться!» Только тогда уже, когда была взята западная столица, вздрогнули как царь, так и вельможи разбойников» (16, 228).

Но не только в районе гор Иньшань и западнее, в Ганьсу и в Восточном Туркестане, «смешивались» тюрки-шатосцы и уйгуры с татарами. Оставшиеся от перехода к Иньшани в VIII – начале IX в.(808 г.) тюрки-шато – одна из их групп, племя чумугунь – обитали западнее Тарбагатая и Алтая, сохранив самостоятельность. (См. приложение № 7). «После распада Западного Тюркского каганата и ухода части чуйских племен на восток в 808 г., этносы Восточного Казахстана и Западной Сибири были предоставлены сами себе до тех пор, пока там не сложилась новая держава» (35, 224). То есть Кимакское государство (там же, 223–227).

Как пишет В. В. Бартольд, персидский географ Гардизи (IX в.) называет татар также и частью кимаков, обитавших на Иртыше (8, 559). Махмуд Кашгари, применительно к данному случаю, указывает места обитания татар также вместе с кимаками (йемеками) на реках Иртыш и Тобол (примерно в треугольнике Курган – Омск – место слияния Тобола и Иртыша; район Ишимской равнины и Зауралье) см. карту-приложение № 5.

Рассмотрим подробнее сведения о возникновении сообщества кимаков и их государства в данном районе. Л. Н. Гумилев приводит переведенные В. В. Бартольдом в 1887 г. и не издававшиеся в советское время (35, 370) сведения упомянутого персидского историка Гардизи, составленные в 1049–1058 гг. и описывающие события примерно VIII–IX вв.