– Леди Катарина, Эндориан, – поприветствовал он, слегка поклонившись, его голос звучал уверенно, но с оттенком искренности. – Я не нашёл вас в гостевом доме и подумал, что вы уехали, так и не попрощавшись.

Его манеры были безупречны, каждое движение и слово говорили о человеке, привыкшем к порядку и уважению. Но в его взгляде не было надменности, лишь лёгкая улыбка, способная расположить к себе любого собеседника.

Катарина, слегка наклонила голову в ответ, её тон был вежливым, но деловым:

– Мы ещё не договорились о количестве груза, который должен отправиться в Альфарис.

Артас, услышав это, улыбнулся шире, его взгляд на мгновение смягчился.

– Моя жена, Леди Элинор, как раз хотела обсудить это с вами, – сказал он, делая жест в сторону западной части города. – Она ожидает вас у амбаров.

Катарина коротко кивнула, её голос оставался ровным:

– Я не буду заставлять её ждать.

Она обернулась к Эндориану, задержав взгляд на его лице чуть дольше, чем это требовалось.

– Это ненадолго, – сказала она мягко, прежде чем направиться в сторону амбаров, оставляя их вдвоём.

Эндориан проводил её взглядом, его глаза следили за каждым её шагом, пока она не исчезла за углом здания. Но размышления были прерваны голосом Артаса, который неожиданно сказал с тёплой улыбкой:

– Ты сделал хороший выбор.

Эндориан, обернувшись к нему, позволил себе ответить тем же выражением лица, хотя в его голосе чувствовалась лёгкая ирония:

– Она выбрала меня.

Артас рассмеялся, его смех был громким, но не насмешливым. Он похлопал Эндориана по плечу, словно старого друга.

– Это ещё лучше, – сказал он, понизив голос. – Значит, ты действительно чего-то стоишь.

Эндориан ответил лёгким кивком, его взгляд стал более сосредоточенным. Он чувствовал, что слова Артаса не просто были шуткой – в них скрывалась правда. Катарина, со всей своей решимостью и силой, действительно выбрала его. И эта мысль наполняла его одновременно гордостью и беспокойством.

Вдали, на фоне серого неба, которое было почти неотличимо от свинцовой воды, громоздился силуэт могучего парусника. Его высокие мачты, как костлявые пальцы, тянулись к низким облакам, а белоснежные паруса, напрягшиеся под порывами ветра, напоминали крылья гигантской птицы, что летит к далёкому горизонту. Корпус корабля был тёмно-серым, почти чёрным, с золотистыми полосами, что пересекали борта, словно шрамы. Эти украшения не столько подчёркивали красоту, сколько говорили о его былой славе.

На носу возвышалась резная фигура женщины в длинном развевающемся платье, с протянутой рукой, словно она пыталась указать путь сквозь волны. Её лицо было исполнено решимости, а волосы, высеченные из дерева, напоминали языки пламени. Имя корабля – «Морской ястреб» – было выжжено золотыми буквами на изогнутой поверхности кормы, чуть ниже флага с тёмно-синим полем и серебряным крестом.

На палубе царила жизнь. Матросы сновали туда-сюда, выполняя команды старшего помощника капитана. Одни поднимались на мачты, ловко балансируя на канатах, как акробаты, закрепляя тросы и проверяя паруса, другие подтягивали тяжёлые верёвки к лебёдкам, ритмично скандируя, чтобы синхронизировать усилия. Среди них можно было выделить нескольких: Ларс «Кривой», старый моряк с повязкой на левом глазу и резким характером, но с ловкими руками, управлявший лебёдкой, как музыкант своей скрипкой; молодой Фредерик, веснушчатый паренёк, едва достигший совершеннолетия, который спотыкался на каждом шагу, но старался изо всех сил; и Грегор, угрюмый и молчаливый гигант, что молча тянул канаты, как будто это было частью его самого.