– По глупым и совершенно бездарным законам, написанным нашей любимой родственницей, я не мог стать императором без семьи. О фиктивном браке думал давно, но все, кого предлагал Танатос, начинали раздражать спустя пару часов общения. Талия же, – Верховный замирает, пытаясь сформулировать мысль, – она иномирянка, с момента её появления прошло около трёх месяцев.

– Она тебя не раздражала, и ты решил жениться? – между бровями старого мастера появляется глубокая морщинка.

– Сначала раздражала, иногда даже злила, но её сила…в ней есть нечто притягательное. Это пугает.

– Её сила схожа с нашей?

– Она способна заклинать Хаос, но в ней есть что-то ещё. Я передал образцы Танатосу, он обещал провести тесты.

– Насколько хорошо твоя иномирянка себя контролирует? – голос отца изменился, в нём проскользнула столь непривычная тревога.

­– Её отлично контролирую я.

– Хорошо. Зачем ты начал войну?

– Они напали первые. Я не мог упустить шанс создать империю. Где ты был? – Святослав откидывается на спинку стула, демонстрируя полное безразличие к вопросу, но его разум предельно сосредоточен. Отец способен как помещать планам, так и стать главным союзником.

– Поверишь, если скажу, что отдыхал?

­– Отдых противоречит твоей жизненной цели, – пусть их встречи были не такими частыми, но Дакар точно знает – глава его дома не умеет сидеть без дела. Когда Альбрехт пытался жить в Белом Лебеде, его кузни и мастерские занимали две трети помещений. Причём посторонние в них никогда не допускались. После ухода отца Святослав выкинул всё, что ему принадлежало, велел отмыть и проветрить помещения, а после оборудовал их под залы для приёмов.

– Я странствовал. Отслеживал новые миры, их изобретения, пытался адаптировать что-то для Аониды. – После смерти твоей матери, – голос мастера дрогнул, – я не мог находиться тут.

– Её не стало из-за тебя.

– Святослав, однажды мы договорились не поднимать эту тему, поводов нарушить договорённость я не вижу. Лучше посмотри, – из-за спинки кресла гость вытаскивает длинный, тряпичный свёрток и протягивает его сыну.

Разматывая чистую ткань, Верховный сразу отмечает работу отца. По стальному лезвию скользят драконы, пропитанные нитями Хаоса; двуручная рукоять обмотана прочной кожей и увенчана камнем королей; вдоль гарды тянется искусная гравировка: «Императору из дома Дакар». Проведя пальцами по впалым узорам, вампир чувствует знакомое покалывание силы. В оружейных Святослава хранится бессчётное количество клинков со всей Аониды, но столь искусного пропитанного колдовством он ещё не встречал.

– Спасибо, – голос выдаёт восхищение.

– Не мог же старый мастер прийти к сыну с пустыми руками, – улыбка искажает лицо Альбрехта.

– Я снёс все твои кузни, – вампир опускает глаза в пол, пытаясь скрыть пробудившийся в них смех.

– Что ж, неожиданно, но вполне заслуженно.

– Ты надолго вернулся?

– Думаю, что насовсем. Я присмотрел дом недалеко от замка. Навещу семью, разберусь с делами, затем перееду в него.

– Хочешь на покой?

– Нет, – Альбрехт задумчиво гладит бороду, – Хочу иметь место для отдыха.

– Я подарю тебе мастерские.

– Святослав, – голос отца сквозит сожалением, – Давай постараемся быть более терпимыми друг к другу?

6. Резиденция династии Рубинового Полумесяца. Лариэль

Император оглядывает спящую жену всё ещё недоумевая. Ночь прошла как в тумане, Калиниэль не отпускала его взгляд ни на секунду. Он успел позабыть ласки её рук и тепло губ, но эта ночь пробудила былые чувства. Отголосок желания всё ещё бурлит в крови, и эльф с щемящей тоской в груди отправляется на встречу с сыном.