Короли не молятся Татьяна Редченко
1. Пролог
Короли не молятся – вторая книга цикла "Император из дома Дакар", перед её прочтением рекомендуется ознакомиться с первой частью – Бог Проклятых.
Чёрная бездна заполняет всё вокруг. В этой непроглядной мгле утонули звёзды, луны и даже паутина, сплетённая самой королевой. Хрупкая фигура движется во тьме, стараясь не трогать ничего вокруг. Она идёт слишком давно, ноги ноют от стёртых мозолей, суставы выкручивает от холода, а язык совсем забыл вкус пищи. Мгла всё делает бесцветным и лишает смысла. Всё, кроме него. Столь же чёрный, как породившее его ничто, он точно должен быть где-то рядом. Она начинает улавливать рассеянное тепло его дыхания и кажется, что скоро совсем рядом вспыхнет свет золотых глаз. Шаг за шагом превозмогая боль, хрупкое тельце погружается во мрак.
Маленькая девочка с распущенными волосами цвета спелой пшеницы следит за всем издалека. В нежных ладошках большой фонарь, она хочет подарить фигуре немного света, но знает, что нельзя. Все в этом мире должны всего добиться сами, но отчего-то нестерпимо хочется закричать или указать направление, вот только тьма заставляет молчать. Однажды она уже пыталась предупредить фигуру. Тогда она смогла подойти гораздо ближе, даже разглядела каштановую косу и серые глаза на осунувшемся лице, но чёрная бездна преградила путь и откинула детское тельце на дозволительное расстояние.
Девочка не понимает, почему этот сон приходит так часто. Почему таинственная фигура должна искать своё счастье, а она сама вынуждена просто стоять и часами смотреть, как мечется чья-то душа в попытке преодолеть всё пожирающую мглу. Малышка точно знает, тьма скрывает великую силу, прячет её от смертных и лишь преодолевший её сможет обуздать свою ярость. Иногда, рядом с ней появляется силуэт старика. Он добрый и молчаливый, берёт фонарь из её рук, когда они затекают и готовы опустится, и поднимает его высоко над головой, продолжая светить им обоим и фигуре, бредущей в темноте, а возможно десятку других таких же безликих, продирающихся сквозь мглу.
2. Глава 1 Резиденция династии Рубинового Полумесяца. Лариэль
От медленно тлеющих углей поднимается полупрозрачный дым. Белый воск остывает на золотых подсвечниках. Плотные тучи скрывают матовое свечение лунных дисков, лишая комнату остатков света. Император сидит в одиночестве слишком давно. В его руке нагретый от времени стакан нетронутого виски, глаза прикованы к постепенно чернеющим остаткам огня.
Лариэль слишком долго взращивал в себе ненависть к заклинателям Хаоса, и не готов так просто от неё отказаться. Боги сыграли с ним действительно злую шутку: его маленький сын…как могло подобное случиться в роду, развязавшем войну против заклинателей Хаоса? В Элеоне проснулась древняя сила, способная разрушать и возводить города, теперь он никогда не станет прежним.
В голове всплывает, как отец рассказывал о долгой осаде последней крепости заклинателей. Маленький Лариэль сидел на мохнатой шкуре возле этого самого камина. Каждый вечер отец требовал разжечь огонь и зажечь свечи: он не переносил колдовское пламя и запрещал его использовать в этой комнате. Двое слуг переносили его массивное кресло, обтянутое голубым бархатом от рабочего стола к камину и несколько часов бывший император неотрывно смотрел на танцующее пламя. Иногда, в такие моменты он сажал во круг себя детей и рассказывал им о зле, пропитавшем их мир – таинственных колдунах, обладающих необузданной силой. Тогда он говорил, что будущее империи зависит от победы над колдунами.
Неужели он ошибался? Если верить Альбрехту, то частичка Хаоса есть в каждом, важно только её услышать. Одно это заявление опровергает всю теорию отца. Аларель был уверен, что заклинатели Хаоса пропитаны древним злом. Гримор Златоуст, бывший любимым колдуном отца, вызвал дух одного из детей Хаоса и тот раскрыл ему великую силу разрушения.
Лариэль всё же решает покинуть своё место и спешно ищет в бумагах отца дневник, заточённый в мятую кожаную обложку. Таких дневников от Алареля осталось слишком много, все они хранятся в этом пропитанном пылью кабинете. Даже сейчас тут не горит колдовское пламя – только живой огонь, несмотря на то что бывший глава империи уже давно кормит червей под тотемным деревом своей династии.
«Допрашиваемая №443 – Астера из дома Пурпурной Лилии, 232 года.
Трое суток Астера утверждала, что не имеет отношения к клану заклинателей Хаоса. Её брат был допрашиваемым №356, на допросе он рассказал, что не владеет Хаосом, но множество раз был свидетелям, как его сестра прибегала к гнусной силе. Не смотря, на отсутствие демонстрации владения силой, против допрашиваемой №443 также выступили допрашиваемые №354 и №357, на основании их показаний рекомендуется признать виновной».
Хмурясь, император перебирает пожелтевшие страницы, содержащие сотни подобных описаний. Через руки отца прошло бессчётное количество допрашиваемых. Лариэль читал исследования о том, что во время гонений на заклинателей Хаоса пострадало множество безвинных, но, если их действительно судили так нелепо?
«Допрашиваемый №783 Икар из дома Водяной Лилии, 153 года.
При задержании допрашиваемый №783 проявил агрессию и умело противостоял пяти воинам, нанёс каждому серьёзные повреждения. Рекомендуется признать опасным для общества и заключить в изоляцию до церемонии открытой казни».
Бессчётное число непронумерованных страниц пропитано оборванными судьбами, император спешно перечитывает имена стараясь найти хоть одно знакомое. Легенды о заклинателях Хаоса донесли лишь скудные обрывки информации о родоначальниках клана. Ни одна причастная к основателям клана фамилия, не упоминается в дневнике отца. «Хаос мог разрастись. Культ обрёл большое количество последователей». Все оправдания рушатся о слова Альбрехта: «Хаос струится в каждом». Растирая разболевшиеся виски, император садится в голубое кресло, всё ещё хранящее запах отца.
Все деяния отца запечатлены на пожелтевших страницах, Лариэль перечитывал многие дневники, но никогда не касался записей о гонениях. Перебарывая подступающую боль, император закрывает глаза и привычным жестом тянется к внутреннему карману, скрывающему несколько хрустальных флаконов с золотистой жидкостью. В последнее время мигрени стали подступать всё чаще и только зелья Танатоса позволяли избавиться от давящей боли на долгий срок. Машинально опустошая флакон, император продолжает думать о жизни отца.
Возглавляя династию Рубинового Полумесяца, Аларель стремился укрепить её мощь. Именно при его правлении в состав империи вошли южные земли и побережье Тёплого моря. На службе отца состоял десяток заклинателей Хаоса, возглавляемых Гримором Златоустом, активно участвовавших в военных походах. Но после завоевания земель была начата компания против заклинателей Хаоса. К сожалению, в том возрасте Лариэля больше интересовали походы против заклинателей, нежели их предпосылки.
Император вновь листает хрупкие страницы, но на этот раз другого дневника. Отец не ставил даты и записывал все мысли, кажущиеся ему важными, что осложняет и без того разрозненные записи, но спустя четверть часа Лариэлю кажется, что он нашёл нечто важное: «Теперь я не могу верить даже Златоусту. Он лишь твердит, что все вокруг лгут, но не приносит никакой пользы. Возможно, казнь Мартина и Элизы была напрасной. Хаос Златоуста иссяк, он больше не может искать заклинателей. Непонятно, как давно он это скрывал. Скорее всего, вызов одного из Детей Хаоса слишком потрепал его. С тех пор мы казнили более трёхсот…».
Нынешний император плохо помнит Гриомра Златоуста. Невысокий, с большим горбом на спине, он вечно прятал своё исхудавшее лицо за отросшими прядями каштановых волос и капюшоном холщового плаща. Непонятно, почему отец вообще доверял этому человеку. Златоуст был из обнищавшего аристократического дома, кажется, раньше его предки разводили лошадей, но как они потеряли своё состояние и как Гримору удалось закрепиться при дворе, Лариэль не помнит, или же и вовсе никогда не знал.
Ещё одна запись привлекает внимание: «Допрашиваемая №847 не выходит из моей головы. Она снится четвёртую ночь к ряду. Шептуны Златоуста обвинили её в применении Хаоса, и девчонка созналась так просто. Она требовала разговора со мной. Многие допрашиваемые молили о личной аудиенции, но эта требовала. Зря я ей не отказал. Девчонка также хороша собой, сколь запятнана этой пакостью. Жаль, что её придётся казнить».
«Долгие беседы с №847 доставляют непростительное удовольствие. Она умна. Пытается рассказывать мне о природе Хаоса и его возможностях. Наивная. Я всё знаю об этой пакости, отравляющей её. Заклинатели не могут жить в мире, им нужна война, иначе сила начинает сводить их с ума. Так было с Ароном и Кориэлем, решившими захватить власть в империи; то же самое случилось и с дорогой моему сердцу Алиэль…все они пропитались Хаосом и не смогли противостоять его мощи».
«Я проявил слабость, предложил №847 попытаться выжечь Хаос. Девчонка рассмеялась мне в лицо, назвала глупцом. Жаль, что такая красота пропадёт неизведанной».
«Горя, она заливалась истошным смехом, словно совсем не чувствовала боли. Из её алых уст лились проклятия на весь мой род: «Да, придёт Великий Проклятый и пробудет Хаос в жилах имперского рода. Да разрастётся Хаос в твоих детях, император, да истребят они твою кровь и разрушат устои мира!» До сих пор стоят перед глазами языки пламени, терзающие её обнажённое тело. Волна ужаса сковала мой разум, и я не мог отвести взгляд от её смеющихся золотых глаз. Эта женщина с первой встречи разбудила во мне волну трепетного желания и непоколебимой ярости. О, если бы падший Гримор не заставил меня казнить Мартина и Элизу, мы бы сняли дрянное проклятие. Теперь же, когда в округе истреблены почти все способные к заклинанию Хаоса, я оказался в тупике».
