– Любопытно, – задумчиво произнес император Минчестер.

– Простите за мою нескромность.

– Нет, что ты… Если ты и правда решишь проблему за три дня, то можешь просить что пожелаешь.

– Ваше величество, можно попросить вас еще кое о чем?

– О чем?

– Прошу вас, пообещайте мне, что непременно выполните мою просьбу, если только она не будет противоречить воле Божьей и процветанию Империи.

Император нахмурился, выслушав ее слова.

– О чем же ты собираешься меня попросить?

– Уверяю, ваше величество, вам не сложно будет выполнить эту просьбу.

Да. Императору ее просьба точно не повредит. Даже наоборот…

– Для вас моя просьба будет совершенно незначительной. Ни вам, ни Империи она ничего не будет стоить. Скорее всего, это только сыграет вам на руку.

Элиза не лгала. То, о чем она попросит, принесет всем только пользу. Ее семье, армии, направляющейся в Крым, императорскому роду и, конечно, Крису.

– Прошу вас. В моей просьбе нет ничего плохого. Пожалуйста, выслушайте меня, когда придет время. Вам это ничего не будет стоить. Прошу вас, выполните мою просьбу, если будете уверены, что это не повредит Империи.

Император ничего не теряет. Он сможет отказаться, если решит, что ее просьба неразумна.

– Хорошо, – кивнул он. – Клянусь именем Романовых. Но если то, о чем ты просишь, действительно может навредить Империи, то я буду вынужден тебе отказать.

– Благодарю вас, ваше величество! – Элиза склонилась в поклоне.

– Не нужно. Если ты остановишь эпидемию, то благодарить нужно будет тебя. Подними голову.

«О чем же она собирается попросить?» – с тревогой подумал император. Хоть он и пообещал Элизе, что выслушает ее просьбу, на душе было неспокойно. Император чувствовал себя так, будто только что подписал договор с мошенниками. Какую награду Элиза попросит за победу над болезнью? Ради чего она готова отказаться от своей мечты стать врачом? У Минчестера было нехорошее предчувствие.

– Отдохни и отправляйся к Линдену. Он отвечает за борьбу с эпидемией. Я наделю тебя всеми необходимыми полномочиями.

– Спасибо.

Император наблюдал за удаляющейся фигурой девушки, раздумывая над тем, о чем она может его попросить. «Незначительная просьба, значит…» Он даже представить себе не мог, о чем она попросит и насколько это будет полезно Империи.

Элиза сидела в розовом саду, ожидая наследного принца. Она печально созерцала красные розы. «Приложила столько усилий и в итоге вернулась к исходной точке», – горько думала девушка. Все, о чем она мечтала, – избежать трагедии, которая началась с брака с наследным принцем. «Но теперь все еще хуже… Тогда у меня не было цели стать врачом». В душе Элиза все еще в первую очередь была хирургом, и ей тяжело было отказаться от страсти всей своей жизни. Как она могла отказаться от чувства адреналина, которое появляется, когда спасаешь чью-то жизнь? Это все равно что лишить художника возможности рисовать, а композитора – сочинять музыку. От одной мысли об этом Элиза чувствовала, будто задыхается. У нее было еще около года до окончания Крымской войны, а после ей предстоит быть не врачом, а принцессой.

– Овада Масако… – пробормотала она, вспоминая о статье, которую читала еще на Земле.

Овада Масако была наследной принцессой Японии. Ее называли пойманной бабочкой, принцессой в золотой клетке. Она окончила Гарвард и магистратуру в Оксфорде. В перспективе у нее была блестящая карьера дипломата. Но ее крылья были сломаны после того, как она вышла замуж за наследного принца Японии. Свет в ее глазах померк, крылья были отобраны. Об этой принцессе из соседней с Кореей Японии сегодня вспоминала Элиза.