И снова паром – на этот раз «Silja Tailink»… Меня потом спросили – он лучше или хуже того, первого парома? Он просто другой… Вот шоу – программа мне понравилась больше… Впрочем, все мысли были заняты тем, что мы увидим в Таллине.

Таллин… Таллин, где многие говорят по-русски, что избавило меня от обязанностей переводчицы (в Стокгольме пришлось использовать свое знание английского, чтобы помочь спутникам, не знающим языков). Таллин с его уютными улочками, мастерскими, где можно купить удивительные изделия местных мастеров, кафе, где нам удалось наконец вытянуть уставшие ноги (и никогда раньше я не поверила бы, что буду гулять по городу босиком) и попробовать замечательный кофе… Неописуемой красоты вид на старый город и на море, открывшийся с обзорной площадки, лучники (точнее, парни, переодетые средневековыми лучниками) внизу, кузнецы, предлагающие свои изделия… Аптека, действующая уже несколько сотен лет, где все сохранилось в первозданном виде, чайный магазинчик, где мы заговорились с продавщицей на странной смеси русского, английского и французского языков и купили чай, пахнущий какими – то экзотическими цветами… И, конечно, марципаны, сделанные вручную, и ликер «Vana Tallinn»…

А напоследок – Нарва. Знаменитая Нарва, где сейчас молчат пушки, гремевшие в XVII веке, где, кажется, дремлют солдаты, готовые в любой момент снова вступить в бой по приказу царя Петра…

Три дня – всего три дня… Мы, как легендарные привидения, живущие в любом старинном городе, скользнули по улицам, кафе, магазинчикам… и растворились в воздухе, пахнущем соснами и морем… Заметили ли нас коренные жители? Сомневаюсь…Ведь мы всего лишь присоединились к многочисленным призракам старых городов… и внесли свой вклад в их легенды…

В психоз люди уходят сознательно, как в монастырь.

Виктор Шкловский

Художник Орехов, Евгений Александрович, высокий брюнет с окладистой бородой, отправился странствовать по России третьего июля.

День этот хорошо запомнился поэту и художнику Владимиру Блинчикову. Блинчиков получил в этот памятный день деньги за халтуру, и его совершенно беспардонно и нагло обманули. Надо сказать, что Блинчиков сделал огромную по размерам заднюю декорацию с колосьями для сцены Дворца культуры – труд адский и неблагодарный. За работу сулили заплатить сотню, а то бы Блинчиков и не взялся. Короче, в поте лица трудился Блинчиков от зари до зари, сделал проклятый задник в срок, а когда пришёл за деньгами, то оказалось, что выписали ему ровно семьдесят рублей.

– Почему так мало? – справедливо возмутился Блинчиков.

– Задник испорчен, не тот размер! – объяснил толстяк из руководства Дворца культуры.

– Мне именно этот размер и давали! – вскричал Блинчиков. – Я после звонил, уточнял сто раз.

– Знаем мы все эти уточнения! – отвечал толстяк. – Опять «под шафе» был? Признайся честно, Володя. Денег тебе мало, подумаешь, нашёлся талант! Другие зарплату за месяц такую получают, а ты неделю кистью помахал – и такие деньги! Другого найдём, раз отказываешься с нами работать. Много ещё вас, алкоголиков!..

– Сейчас я объясню тебе, синепупый, какая разница между поэтом и алкоголиком, – начал было развивать свою мысль Блинчиков, но не договорил и сделал рассеянный вид, даже волосы стал приглаживать, увидев в полутьме коридора знакомый алый блеск петлиц милицейского мундира.

– Будь здоров, Володя, иди себе. Ещё вместе разработаем какой-нибудь дизайн. И мне деньги, и тебе! Оформитель ты хороший, а бухгалтерия считает так, как ей считать положено.

Толстяк исчез. Милиционер остался. Блинчиков немного постоял, чутко вслушиваясь в темноту коридоров Дворца культуры, вздохнул и вышел на улицу, где его ожидали жаждущие кредиторы. Он быстро отдал часть долгов, утолил жажду кредиторов пивом и чем Бог послал, а к вечеру купил пару бутылок какого-то вина, «маленькую» да полкило «молочной» колбасы, как деликатес захватил, отстояв честно очередь, копчёную жирную селёдочку и поехал на троллейбусе в мастерскую к своему приятелю Орехову.