– Где-то я уже слышал про поющий родник, – вмешался в разговор дед Михась и попросил внучку слово в слово повторить всё, что говорил Василь о роднике.

Выслушав рассказ Олеси о роднике, дед помолчал несколько минут, а потом попросил Олесю показать ему валун, который служит памятным знаком местонахождения родника.

– Завтра отведёшь меня к этому камню. Сегодня ты устала, займись лучше рукоделием, – сказал он, увидев, что внучка направилась к двери.

– Завтра так завтра, – согласилась Олеся и уселась на своё рабочее место вышивать очередной рушник.

Чуть свет собрались Михась и Олеся на прогулку к ручью. Провожая их до порога, Ганна вручила отцу небольшую плетённую из лыка корзинку.

– Заодно и ягод наберёте. Вдвоём-то сподручнее будет, – сказала она.

От дома до валуна расстояние было невелико, всего-то километра два. Не спеша, собирая по пути ягоды, дошли дед с внучкой до валуна, спрятавшегося от посторонних глаз в зарослях чёрной смородины.

– Здесь он, – проговорила Олеся и, раздвинув ветви куста чёрной смородины, шагнула по направлению к камню.

– Стой там, где стоишь! – приказал дед Михась. – Дальше я пойду один.

Он подошёл к валуну и зачем-то стал оглаживать его со всех сторон. Затем дед Михась приложил ухо к камню и стал слушать.

– Ну вот, теперь всё встало на свои места, – произнёс он, подойдя к Олесе.

– Это тебе пропел родник? – полюбопытствовала Олеся.

– Он пропел мне о том, что уже наступил сентябрь и надо подождать Василя, – ответил дед и улыбнулся внучке какой-то скошенной улыбкой, больше похожей на гримасу.

Но самым странным показалось Олесе поведение матери. Ни одного вопроса не услышали от неё Михась и Олеся, когда вернулись домой. Для словоохотливой женщины это был рекорд молчания. Но девушка долго не могла отделаться от мысли, что мать её ни о чём не спрашивает только потому, что ей всё было известно наперёд.

Незаметно пролетели десять дней ожидания. Утром одиннадцатого дня Олеся стала собираться на встречу с Василём.

– Дедуля, достань мне жалейку, – обратилась она к деду Михасю.

– Я пойду с тобой, – ответил тот.

Олеся с удивлением взглянула на деда, но ничего не сказала, а только пожала плечами.

Когда Михась с Олесей подошли к зарослям чёрной смородины, то услышали глухое ворчание и тихий собачий лай.

– Не ворчи, Серко! – крикнула девушка. – Это я со своим дедушкой Михасём.

– Это он на меня ворчит, – заметил Михась. – Не хочет, чтобы я с его хозяином разговаривал.

Вопреки ожиданиям Олеси, что лекарь поможет Василю вернуть зрение, чуда не случилось. Юноша каким уехал, таким же и вернулся. Дед Михась сделал вид, что не заметил, как выкатились из глаз Олеси две слезинки и, скатившись по щекам, упали на белую кофточку, которую она украсила вышивкой.

– А скажи-ка ты мне, Василь: откуда у тебя эта жалейка? – поздоровавшись с парнем, спросил дед Михась и вложил жалейку в протянутую руку юноши.

– Год тому назад мне её подарила незнакомая женщина, – ответил Василь.

– Так я и думал, что это проделки феи Флоринды! – воскликнул дед Михась.

– Почему вы так подумали? – удивился Василь.

– Потому что на жалейке можно играть только тогда, когда сидишь на валуне, под которым сокрыт поющий родник, – ответил дед Михась. – Разве не так?

– Всё так, – подтвердил юноша.

– Что она тебе сказала, когда жалейку дарила?

Олеся заметила, как дед Михась весь напрягся в ожидании ответа на свой вопрос.

– Она сказала, чтобы я вернул ей жалейку на осеннем балу, куда меня приведёт хромоногая девушка, – медленно по слогам произнёс Василь.

Дед с внучкой молча переглянулись между собой. Вдруг Василь обхватил руками голову и стал раскачивать её из стороны в сторону.